Письма Ларисы Романовой (Щипцовой)

("Краснодарское" дело)

I.

Привет, дорогие мои друзья и товарищи!

Этот способ - "малява" - единственный, чтобы послать вам какое-либо известие собственноручно. Я сознательно обрекаю себя на подобный информационный голод, т.к. "злой" следач упорно требует выдачи "друзей и связей в Москве", а "добрый" интересуется, почему это я никому не пишу, и дарит (!) мне конверты. Вас я тоже до момента окончания следствия прошу не писать сюда (если только этим же способом). И мне, и адвокату на сегодняшний день совершенно ясно, что моя статья - 222 ч.2 - вопрос решенный, но более всего краснодарское ФСБ копает внутреннюю структуру радикальных левых, взаимосвязи, взаимоотношения и т.д. и т.п., пользуясь мной и Тупикиным как ключами к вскрытию всей картины. Хорошо еще, что, видимо, московскому ФСБ все это пока еще до п…ды.

О своем житье-бытье рассказывать особо нечего. В Лефортово я пробыла четыре дня в одиночке № 16. Все, в принципе, было сносно, разве что моя крайняя камера двумя стенами выходила на улицу, и было холодно так, что паста в ручке стыла. Этапировали меня на самолете. В аэропорт, суки, везли - засунули в короб типа чемодана, где пришлось сидеть в три погибели - и так везли внутри микроавтобуса, который оборудован двумя такими гробами. В самолет сажали ФСБ, вокруг топтались "Альфа" и охрана аэропорта, всего человек 30 вооруженных около меня одной. Это не п…ж и не "крыша в пути", а чистая правда. В самолете с обеих сторон сопровождали уже краснодарцы, один из которых, беспрерывно разводящий меня на какие-нибудь откровенности, выболтал мне фактически все, что для меня еще не было ясно и что меня совсем не порадовало. Выяснилось, кстати, что он и есть тот самый "личный ФСБэшник Кабаноса".

Здешняя тюрьма, не только по моему мнению, одна из самых мрачных и беспредельных в стране. В камере, как в каменном мешке, нет розетки - так что тут заказаны не то что радио, телевизор, но, в том числе, невозможно приготовить ни чаю, ни кофе, ни согреть воды для разных нужд - именно потому и чай, и кофе, и электрокипятильник запрещены к передаче. Уже сейчас в камере +25, а что будет летом - без вентилятора и холодильника хотя бы одного на продоле, на всех зеков? Параша возведена на идиотском "постаменте", и, когда влезаешь на нее, ширма загораживает только до колен. В глазок каждые три минуты смотрит контролер, вся охрана, в т.ч. и на продоле - мужики. Под одеялом лежать разрешается с 22-х часов до 6 утра. Свое одеяло иметь запрещено. Также запрещено иметь в камере даже малейший кусочек полиэтилена (вот и спросите меня, как мы тут храним продукты?). Все, все рассчитано на полное моральное унижение и уничтожение личности и достоинства человека. Если в Лефортово отовсюду несется музыка и звук телепередач, то здесь - гробовая, мертвая тишина. Народу здесь очень мало - не более 25 человек, занимаем мы один этаж. Прогулки происходят внутри бетонных колодцев, называемых двориками, площадью 8 на 4 шага. Библиотека есть, но работает по следующему принципу: что в камеру дают, то и читай. Однако мне пару раз повезло, из кучи детективного г…на попались две отличные книжки: А. Зегерс "Мертвые остаются молодыми" - про революцию в Германии и ЖЗЛ "Уинстенли". Несмотря на все эти дела, стараюсь не падать духом: хожу на прогулки почти ежедневно, вечером делаю легкую гимнастику, и, конечно, читаю. В чем мне необычайно повезло - так это с сокамерницей. Умная, порядочная, замечательная баба, уже мотала срок за убийство, сейчас вменяют ту же 222, но часть 1. Она учит меня, как выжить в зоне, а я - ну, конечно, агитирую за революцию. Больше всего угнетают дух не условия тюрьмы и ее идиотские порядки, а то, что, может быть, за этой стеной, в соседнем дворике пребывает мерзкий подлый предатель, глупая доверчивость, моя и других, к которому еще не раз роковым образом скажется в анархо-движении. Однако, тоска и ненависть - х…вые помощники здесь, здесь надо быть максимально бесстрастным и ко всему безразличным - и я пытаюсь. В Лефортово, конечно, меня морально поддерживало соседство других политзаключенных - настоящих борцов - Андрея Соколова, Губкина и сотоварищи. Здесь же - кругом подлость и враждебность, т.к. "азефовщина" и "непшикуевщина" - суть одной низости человеческой. Что касается моего поведения на допросах, у всех вас есть возможность узнать о нем, и думаю, что вы найдете его достойным. Никакого "признания героизма" я, естественно, не требую; напротив - все мои ошибки и просчеты - результат моего болтливого тщеславия и дурацкого самолюбия, и мне стыдно, что за мои ошибки могут расплатиться другие люди, так или иначе причастные к рев. движению. И все же я надеюсь, что появление политзаключенных-анархистов приведет к тому, что наши ряды пополнятся сознательными, дисциплинированными людьми не робкого десятка, что анархисты найдут силы для очищения рядов от оппортунистов и потенциальных предателей; что все больше будет инициаторов равноправных и действенных союзов с другими леворадикальными силами; что все, наконец, осознают необходимость элементарной конспирации.

О своей верности прежним рев. убеждениям могу написать, цитируя все ту же Зегерс: "Много надо человеку сил, чтобы делать то, во что веришь. Много сил надо, чтобы медленно вести людей вперед, отступая, оступаясь, но вперед… И еще больше - чтобы все, весь свой опыт, всю свою жизнь без оглядки, сразу отдать революции. Прежде всего, нужны силы, чтобы делать то, во что веришь. Но больше всего нужно сил, чтобы верить во что-нибудь по-настоящему…". Так что тоска, страдание, разлука с близкими и любимыми, лишение свободы - не сломили меня, а укрепили мою веру в революцию как единственно возможную месть проклятому государству.
На этом заканчиваю. Огромный привет моим друзьям и товарищам - коммунистам. Если будут возможность и желание, публикуйте это письмо или его части - это ликвидирует недомолвки вокруг этого дела, только изложите предварительно факты.

Обнимаю всех вас крепко,
Лариса Романова

II.

Дорогие мои товарищи- анархисты и коммунисты !

Прежде всего хочу поблагодарить вас за ту поддержку, которую вы оказываете мне , несмотря на былое недоверие между некоторыми из "левых" ; противоречия во взглядах. ( я счастлива была увидеть на фотографиях, привезенных Стасом в апреле и показанных в "боксе" через стекло, лица друзей; но также я счастлива и поддержкой малознакомых и совсем неизвестных мне людей, и тех с кем в политических взглядах у меня имелись существенные разногласия.). Безусловно, поддержка политзаключенных-"леворадикалов" есть лакмусовая бумажка, выверяющая в среде тех, кто на воле, самых честных товарищей. Тех, кто искренне предан делу революционного преобразования общества.(И хочу заверить всех вас, что в свою очередь, современное рев. Движение я никогда не опозорю подлым доносом, предательством своих товарищей или отречением от своих собственных взглядов и убеждений.( Моё поведение на следствии хорошо известно благодаря Маркелову).Я надеюсь, вы все верите в то, что нет такой силы у мусоров, вертухаев, ФСБ и всей этой б...кой системы, которая бы заставила меня "сломаться", и, например, уподобиться этим моим "подельникам"; даже если бы речь шла о моей жизни. Моя жизнь до самого конца принадлежит революции и анархии - это я пишу не из бахвальства или "крышеедства", а потому , что именно здесь, в условиях , научилась пониманию собственного "Я", своих потенциальных сил и духовных возможностей. Описание тюремных будней для вольного человека кажется сплошной нудистикой, так что постараюсь покороче. Итак, по прежнему очень много читаю, гуляю ежедневно, ежедневно же проделываю легкую гимнастику, развиваю посильную агитацию в камере; иногда поигрываю в шахматы и нахожу это интересным и неглупым занятием. Большим событием считаю поход в ФСБшную поликлинику к гинекологу(идем через гаражи, где торчат зеленые кустики и бегают маленькие собачки - здорово), еженедельную баню (потому что только там я вижу себя в зеркало, в камерах в этом СИЗО зеркала запрещены).Но а самое радостное событие внутри данного затхлого мирка- это приезд Стаса, конечно. В камере сижу с молодой(около 30) бабой , ст.228-2,3, ст111; из средне-люмпен-пролетарской среды. В её лице моя анархо - коммунистическая пропаганда имеет успех (также как и было с предыдущей моей сокамерницей). Но наше взаимопонимание в политических и в житейских вопросах омрачается присутствием третьей бабищи - какие-то экономические преступления. Пожилая ельцинистка из типичной обывательско-мещанской среды. Очень достает нас обеих; хлебница моя утверждает , правда , что это редкий экземпляр такой, -это чтоб я не разочаровывалась в народных массах: Пару раз меня выдергивал мой следак ФСБшный Осипенко на беседу без протокола, за чашкой кофе. Основной смысл бесед сводился к святым материнским обязанностям, ради которых всякая порядочная мать должна пожертвовать всем и всеми. В ход шли сетования по поводу брошенного полуторагодовалого ребенка и ребенка будущего. На что я совершенно искренне поясняла, что собственное благополучие не приобретается путем предательства других людей и себя самой. Большой интерес представляли "имена, связи и взгляды" - этих базаров я вообще избегала и избегаю, просто обычно молчу. Все пугают меня тем, что вменят ст.205 ч.2, мне так уже надоело это слушать. Что касается очной ставки с Рандиной - в целом, вам уже, наверное, все известно. Впрочем чисто по-человечески злости на неё у меня нет - когда я ее увидела на очной ставке, то в самом деле не узнала, пока не начался допрос. Если можете представить человека с лицом, у которого сквозь кожу просвечивает чернота, и с черными кругами вокруг глаз как очками... В целом облик тощий изможденный. Адвокат ее перемигивался прокурорским следаком , видимо , ставленник. На ставке Маша вроде и подтверждала факт передачи какого-то пакета; а вроде вихляла , и виляла , и отмалчивалась... По - тюремному это называется так : "и нашим , и вашим ,и с х... спляшем". Но , конечно , никакого откровенно - радостного непшикуевского сотрудничества со следствием у Рандиной в помине нет - и на том спасибо. Господи , мне иной раз так стыдно , что первыми в "новой России" политзаключенными - анархистами стали именно такие... Больно за а - движение , совестно за свою слепоту . глупость , самомнение.

Отдушину и пищу "духовную" нахожу в литературе хоть и не густо удалось изучить здесь рев-лит-ры Наибольший интерес и повод для размышления дали такие книги: Трентиньян " Шибуми" - мистический боевик, славящий ЭТА и проклинающий американский империализм; К Катаенко- дилогия о партизанских действиях "красных" и "зеленых" кубанских казаков против Добровольческой армии и интервентов- замечательная книга, Мыс хлебницей читали её запоем; две очень познавательные антифашистские книги - одна о действиях подпольной организации "Рота Капелла" в фашистской Германии, другая о фауст-патроне (предки современного гранатомета) с массой интересных технических подробностей; сборник "Вихри революции" - рассказы очевидцев и участников революции и первых лет гражданской войны. Сейчас внимательнейшим образом изучаю книгу "Новейшая история стран Латинской Америки", в особенности ход многочисленных революций в Гватемале, Чили, Аргентине, на Кубе и т.д. Пыталась систематизировать эти знания и понять значение этих событий для мирового опыта революционной борьбы.

Большим моральным ударом для меня оказалось обстоятельство, о котором следак поведал мне недавно, на днях. Оказывается в Майкопском НЭСе (вы знаете, наверно, что эта независимая экослужба - тусовка майкопских а-экологов во главе с Рудомахой, любители проповедовать "Че Гевару и коммунные поселения") допросила ФСБ 8 человек (и откуда столько набралось?). Все как один дружно показали в протоколах, что, между прочим, Романова Л. Наркоманка, дебоширка на алкогольной почве и ещё отменная шлюха. Это всё, наверное, здорово прозвучит на суде. Оправдываться никоим образом ни перед кем не собираюсь - мне плевать на всю ту грязь, которой меня обливают различные подлецы. Надеюсь, что подобные ухищрения следствия и умышления разного рода подонков не дискредитируют меня в ваших глазах как, прежде всего, бескомпромиссного революционера. Моя же личная. В т.ч. и семейная жизнь, с одной стороны, была всегда весьма открытой и всегда неразрывно связанной с моей анархистской деятельностью, с другой стороны, конечно, имелись и свои проблемы, и ошибки. Но никогда не было места пошлым и низким инсинуациям. Я рассчитываю, что подобное отношение майкопчан ко мне прежде всего как к заключённому, к беззащитному перед оговорами на данный момент человеку, вызовет негодование в анархо-экологической среде и приведет к бойкоту НЭС и СоЭС Адыгеи. В противном случае считаю своим долгом отказаться от всякой помощи со стороны анархо-прессы - думаю что это будет правильно понято.
(В конце хочу ещё поблагодарить всех, кто передает записки через Стаса для моего чтения их в "боксе" - огромное спасибо, для меня эти письма имеют очень большое значение, хотя максимум два раза могу их прочитать через стекло.)Рада за А.С. - когда узнала об его освобождении, чуть не разревелась от счастья - на самом деле.

В целом своё состояние нахожу нормальным- родственники греют, два хороших адвоката, ребенок устроен. Сильно беспокоюсь за Илью- в остальном же осознаю, что особых поводов паниковать у меня быть не может. Посылаю небольшое политико-философское эссе- плод долгих, на протяжении нескольких месяцев, раздумий. И письмо и эту работу можно распространять, публиковать и в целом, и по частям- если будет такой интерес.

Вот и всё. Обнимаю. (Пишите через Стаса) Лариса Романова 30.04.99.

III.

Привет, товарищи!

Это мое первое "широкое" обращение с воли, и причины его вовсе не в восторге от освобождения, а продиктованы тревогой за то, что в связи с этим освобождением кампания солидарности леворадикалов с политзаключенными и борьбы с отечественными спецслужбами и пр. репрессивными органами пойдет на затухание. А ведь именно сейчас различные отделы ФСБ во всех регионах, а особенно в Москве, развернули широкую оперативную разработку революционного и околореволюционного движения. Поэтому мой долг придать огласке те факты (касаемые и меня непосредственно и других), которые стали мне известны, естественно, в гораздо большей степени, чем всем вам.

Самым значительным событием является приезд московских следователей ФСБ в Краснодар (один из них представился мне Свешниковым и неоднократно "подтвердил знакомство" с небезызвестным А. Соколовым). Мой ФСБшный следак Осипенко, который вел практически все допросы, ставки и "беседы" со мной и Непшикуевым, проговорился, что эта парочка ездила прежде всего в Майкоп, в НЭС, для сбора информации и свидетельских показаний (не по нашему делу - дело уже закрывалось и подшивалось в тома). Затем они на 4 дня оставались в Краснодаре для "бесед" со мной, Непшикуевым и Рандиной, а далее направлялись в Москву. Хочу заметить, что подобные поездки - вещь у них исключительная, - я сейчас читаю дело и вижу, что ФСБ разных городов работает через систему "особых поручений" и "оперативок с входными и выходными данными". Например, если надо допросить или арестовать какое-то лицо, провести обыск или выемку документов, то ФСБ одного города посылает ФСБ другого города "особое поручение". В ФСБ этого "другого города" сразу же создается бригада следователей по этому особому поручению. Если же требуется установить личность, местонахождение какого-либо человека или проверить данные другого рода, высылается "просьба" с выходной датой и выходным номером на "другой" город, там ФСБ создает опергруппу по для работы по этой оперативке или просто ищут данные в собственном архиве. Работа по "оперативке" длится долго, иной раз до нескольких месяцев, в отличие от "особого поручения", которое исполняется в считанные дни. Итак, когда оперативно-розыскные мероприятия окончены, ФСБ "другого" города высылает ответ на просьбу первого, и этому ответу приписываются входящая дата и входящий номер. Для чего я эту телегу пишу? Во-первых, факт выезда в другой город - событие в ФСБ чрезвычайное. Во-вторых, будущим политзаключенным полезно помнить, что при чтении дела на ознакомлении (это право обвиняемого по окончании следствия) необходимо обращать внимание на выходные данные "оперативок", особенно на дату, - именно таким образом можно будет вычислять стукачей и провокаторов в рев. среде - путем отбора из числа допрошенных свидетелей (а в процессе допроса всегда имеет место "беседа" без протокола) тех, кто был допрошен до указанной выходной даты.

Итак, после нескольких дней пребывания в Майкопе, в большей части допрос и "беседа", в которую следователи стремились перетечь, сводились к следующему.

Что могу показать относительно таких организаций, как: ИРА, НРИ, РВС, КРАС, ИРЕАН? Перечислялись разного рода московские взрывы и спрашивалось, что мне об этом известно и откуда. Тут же следовали вопросы относительно людей определенных прозвищ - подлинные имена, место жительства, чем занимаются; и некоторые фамилии - Дээс, Ночь, Птица, Лана, Жабер (?!), Мун (Д. Грахов), Тупикин, Кучинский, Мирясова, Модель, Алан, Маркелов, Костикова, Ракс, Былевский, Костенко... Вот, кажется, и весь список. Да, еще назывались Соколов, Таболин и, кажется, кто-то из Питера. Хочу сразу обратить внимание на то, что за информацией о "леваках" Севера московские следаки приехали сюда, в Краснодарский край, более того - в Майкоп.

Еще более интересны подробности. Что за "Ночь" и "Птица" - думала я. Общалась с краснодарскими анархами и выяснила, что это две сестры, уехавшие в Москву из Майкопа. Одну из них многие северяне знают, очевидно, как Наташу "Южанку". ФСБ же в первую очередь стали известны их прежние, майкопские погоняла - которые у нас в Москве не знал никто. Стало быть, информация вышла от майкопчан.

Далее шли поразительные подробности личных разговоров троих: меня, Романова и Муна (Грахова). Мун уже больше года, как многим известно, "канул" в своей родной Сибири, отношений ни с кем не поддерживает. Трудясь в Москве, он достаточно плотно общался с нами. На "Лунных полянах" и позже, в Майкопе, Непшикуев, Грива (А. Платонов) и Июль (А. Филимонов) расспрашивали меня за Муна, подробности его пребывания в Москве - они ведь все были друзья, САКовцы (Союз Альтернативной Культуры) и издатели "Ханы". Я, будучи не вполне в трезвом состоянии (за что каюсь теперь), рассказывала им, и в том числе то, что говорилось только между троими. Вот нюансы этих-то базаров и выдали мне "залпом" ФСБшники. После поездки в пресловутый Майкоп.

Далее очень усиленно выспрашивали про деятельность Дээса (Зимбовского), за его связь и связь анархистов со студенческими волнениями в Е-бурге. Они были так хорошо осведомлены о нашем (Романовых) и Дээса знакомстве, что просто меня удивило - откуда бы так быть осведомленными об общении людей из далеких друг от друга Москвы и Е-бурга? Можно вспомнить (это многие знают), что Дээс долго прожил в "Атши", а затем - в САКе. По моей информации, Зимбовского еще не "дергали"; в надежности его сомневаться не приходится - значит, информация, опять-таки выходит, из Майкопа.

Очень подробно выспрашивали про Кучинского. Откуда-то известны подробности его очень древней дружбы с Романовым, а в последнее время ФСБ "отметила" временное охлаждение их отношений. Кроме А. Рудомахи (давно и хорошо знавшего обоих) и меня, такую информацию не мог дать никто на Юге. Тем более, что Кабанос (Д. Рябинин) подтвердил мне, что Рудомаха сам рассказывал раньше, что отвечал на вопросы о Кучинском и Романове подробно - вскоре после ареста Непшикуева и прочих. Очень большое количество информации, о которой не могу писать, выдавали, пытаясь запугать, типа: "вот видишь, и это все знаем, практически все известно о тебе и твоем муже, есть на вас масса свидетельских показаний. Недолго на воле пробудешь, поедешь отсюда в Лефортово. И. Р. свою экспертизу по новой проведем, не удастся ему спрятаться за невменяемостью. А тебе не удастся беременностью прикрываться. Сделаем пункцию твоему будущему ребенку и установим, кто настоящий отец - это преступник, которого мы разыскиваем". Большая часть "пугал", сопровождавшихся вот такими, как выше, высказываниями, по моим логическим заключениям исходила из майкопских сплетен обо мне.

Такой еще момент - в одном из то ли обысков, то ли осмотров или выемок у Непшикуева в доме понятым был... Июль (А. Филимонов) - и это запротоколировано в деле.

Я осознаю, что, кроме моих знаний, никаких подтверждений подозрениям о работе майкопчан с ФСБ у меня нет. Более того, в глазах довольно значительной части анархистов и экологов я сама выгляжу неким провокатором. Но есть и те, кто верит в меня и мне доверяет - для них пишу о том, что знаю, и стремлюсь защитить - насколько в моих силах. В доказательство того, что сама я - не "двойной агент", теперь могу лишь сказать, что вышла я последней из СИЗО - М Рандина была освобождена 30 апреля, Непшикуев - 27 с утра. Допросы московских следаков проходили с ними, уже "вольными". Я же вышла 28 мая поздно вечером (подписка о невыезде была мне дана еще в обед), после неожиданного многочасового допроса москвичами и одновременно "беседой" - перекрестной, да еще третьим присутствовал краснодарский опер. И все это сопровождалось угрозами немедленного этапа в Москву на Лефортово. "Беседа" со мной их совсем не устроила (ну, моя схема - "не знаю, не помню, 51-я" вам известна), именно поэтому меня вызвали еще раз, в понедельник утром, уже "вольную". И разговаривали совсем уже по-другому - не как с з/к. Не отказывалась от бесед нарочно, хоть и была измотана здорово - нужно было услышать обо всех, кем интересуются - чтобы предупредить об их "разработке" - кроме меня, никто не смог бы этого сделать, и то, что анархистов и других левых Севера зашерстили бы - было бы полной для них (для вас то есть) неожиданностью, я не могла этого допустить. А в себе и "закрытости" своих ответов я давно уже не сомневаюсь, как это ни звучит хвастливо - это так для меня.
Про всех остальных (почти) спрашивали мельком: кто где работает, чем занимается, полит. взгляды. Показывали более 30 фото - из архива Рандиной (она это признает) - на всех почти Рандина, Модуль, Тупикин фигурируют с группами лиц - вот эти лица тоже интересовали. Опознавала только названных троих - Рандину как по очной ставке, двух других - так как признавала редчайшие встречи по обмену самиздатом.
Мощнейшую "давиловку" ФСБ в Краснодаре осуществляет в отношении Стаса Маркелова - единственного у нас пока в стране адвоката, специализирующегося защищать "левых" политзеков. Весь "накопанный" компромат включен в дело (т. е. подшит в тома) - так следствие пытается, к общему очернению обвиняемой Щипцовой, прибавить и то, что, мол, ее адвокат пользуется "грязными" методами.

Прежде всего, донос Непшикуева. Встреча С. Маркелова с Г. Непшикуева состоялась 26 декабря, С. Маркелов был нанят родителями Непшикуева. 10.01. Непшикуев пишет следующее заявление: "Прошу вызвать меня для дачи пояснений об обстоятельствах моей встречи 22.12. в краснодарском СИЗО с неизвестным мне адвокатом, который показался мне подозрительным..." Допрос Непшикуева 10.01., проходящий без адвоката (с моими купюрами): "Я изъявил желание написать данное заявление потому, что моя встреча с неизвестным мне адвокатом... вызывает у меня определенные подозрения и не совсем понятна мне... Как я хорошо запомнил, он представился мне адвокатом из Москвы и прибыл в Краснодар... от гр. Щипцовой Ларисы... также адвокат сказал мне..., что мне необходимо давать меньше конкретных показаний о ней (Щипцовой Л. - прим. мое) и все стараться излагать в общих чертах, поскольку, по его утверждению, так для меня будет лучше... Он даже не спросил меня, согласен ли я, чтобы он защищал мои интересы в ходе следствия..." Также к делу приложена видеозапись встречи Маркелова с Рандиной. Мне тоже показывали ее - съемка явна велась издалека, звука нет. К видеозаписи приложена оперативка, где сказано о том, что с С. Маркелов рекомендовал Рандиной сменить адвоката и изменить показания в отношении Щипцовой. Ну и там тоже подшито мое письмо к лефортовским политзаключенным, которое у меня отшмонали в камере 26.05., где есть такие строки: "...Стас ко мне ездит. Читаю, поэтому, записки товарищей по борьбе через стекло в боксе, ...статьи и прочее. ...Стас вообще человек надежный, а что до его политических взглядов, так большего от "левого" адвоката и нельзя требовать, такой он и должен быть, а то б давно спалился... "
Все это к тому, что (по крайней мере в данном случаи) ФСБ ведет целенаправленную работу по дискредитации "левого" и политически грамотного адвоката Маркелова.

Акцент во время допросов (и Рандина тоже это заметила) московских ФСБшников был сделан в сторону И. Романова. Маша утверждает, что видела листок из трех граф: 1. Окружение И. и Л. Романовых; 2. Анархисты; 3. РКСМ(б); куда следак заносил информацию во время "бесед". Кроме того, многие уже наверно слышали, что с самим Ильей пытаются откровенничать в Бутырке различные явно "подсадные" личности (ведь ФСБ по закону не вправе допрашивать невменяемого ни в каком качестве). Суд по его ничтожной 228 ст. ч. 1 без конца переносится под различными нелепыми предлогами. Маркелов, его адвокат, не может ничего поделать. Илья находиться в тюрьме уже 8 месяцев, и если раньше его арест и признание по судмедэкспертизе можно было списывать на случайность, то теперешняя ситуация - момент явно политический, и это признает и его адвокат.

Не все в курсе, что "краснодарское дело" заканчивается выделением из него двух других дел: направление результатов обыска в деревне, куда мы с Романовым ездили, на расследование в тверское УФСБ; и постановлением о выделении материалов из уголовного дела №112-17 и направлении их для проверки... в... отдел по борьбе с терроризмом УФСБ Краснодарского края. На втором хочу остановиться подробнее, заодно прояснив достаточно сложное положение краснодарских анархистов, которых многие упрекают в бездействии. Итак вот "шапка" постановления: "... В ходе осмотра 16-17 февраля 99 г. предметов и документов изъятых в ходе обыска от 2 февраля 99 г., произведенного по месту жительства Щипцовой Л.В. было обнаружено и изъято (далее кратко перечисляются самиздат, рукописные записи и дневниковые тетради И. Романова, листовки - все, по формулировки ФСБ, с "записями анархического и революционного содержания"; записные книжки), требующие дальнейшей проверки. При обыске по месту жительства члена организации ФАК (Федерация Анархистов Кубани) Рябинина Д.Н. произведенного 26 февраля 99 г. обнаружены и изъяты блокноты и записные книжки, записи с имеющимися в них рукописными листовками, исходящими от имени Ассоциации Движений Анархистов..., содержащие призывы к вооружению, неповиновению, к ликвидации государственных институтов, отказу от гос.службы, а также с фамилиями, адресами членов ФАК и других анархических организаций и движений, действующих на территории РФ. Учитывая, что материалов обнаруженных по месту жительства Щипцовой и Рябинина недостаточно для привлечения их к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 280 УК за публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя РФ и они требуют дальнейшей проверки и принятия оперативно-розыскных мер для установления цели распространения указанных материалов и лиц причастных к их изготовлению и распространению... постановил... : материалы... выделить и направить их для дальнейшей проверки в отдел по борьбе с терроризмом УФСБ РФ по Краснодарскому краю... " Далее идет перечисление "выделяемого" на 4-х листах. Подобный беспредел являет собой продолжение борьбы репрессивной машины ФСБ с "левым" движением. Получается, что на основании личных рукописных записей любого лица можно устроить "поиск террориста"; пользуясь неопределенным словом "проверка" изымать любые личные вещи граждан; устраивать до бесконечности "свидетельские допросы" в отношении как обвиняемых по делу №112-17, так и вообще любых людей из изъятых записных книжек, кого соизволят потрясти ФСБшники. Всю получаемую информацию можно будет "довешивать" в очередные сфабрикованные "дела" по типу краснодарского, и, похоже, на очереди находится мой муж Илья Романов. Репрессии не закончились и для краснодарцев - ядра Федерации Анархистов Кубани. С конца февраля у всех были изъяты самиздат, личная переписка, записные книжки, единственный на всех компьютер. ФСБшники внаглую забирали А. Усок и Рябинина на допросы прямо с работы. Надо признать достойное поведение краснодарцев: слаженность показаний, их неопределенность, бесполезность для следствия. То есть на полную неожиданность арестов, краснодарские ФАКовцы собрались с духом и вели себя со следствием в целом правильно, хотя в анархических кругах почему-то утверждают обратное. Тем не менее, допросы по адресам Д. Рябинина - Кабаноса будут продолжаться еще неопределенное время. За ФАКовцами часто следует "наружка", ведется прослушивание телефонных переговоров. То же происходит и в отношении моей семьи - мать и отчим устали писать жалобы в различные инстанции на то, что и по закрытии следствия в отношении их дочери (меня, то бишь) продолжается прослушивание телефонной линии, вся корреспонденция, без различия - на их или мое имя - вскрывается и затем передается в ящик даже не запечатанная.

Всей этой информацией я хочу призвать анархистов и других "левых" продолжать борьбу с подобного рода репрессиями, пытаться сохранить ее массовой и целенаправленной и как можно больше освещать в СМИ тот "террор", который развязали спецслужбы. Очень прошу, уже лично от себя, переключить внимание правозащитников на ситуацию с И. Романовым (все комментарии и консультации даст его адвокат С. Маркелов). Если в этой борьбе не объединят усилия все "леворадикалы", последуют новые аресты, обыски и допросы, любые издевательства ФСБ над нашей жизнью и жизнью наших родных. Также, по моему мнению, должна быть сформулирована единая оценка тех из нашей среды, кто идет на явное или тайное, добровольное или вынужденное сотрудничество с органами.

14.06.99. Лариса Романова

P.S. Вчера прочла распечатку электронных "переговоров" между Кучинским и Рудомахой. С Рудомахой все ясно, но как хватило ума у Макса п....ть в "пространство" про наркотики и убийства и связывать все это с моим именем? Если плевать на меня и на то, что мне "шьют" 228 ч.1, так неужели самому хочется попасть на допросы в качестве свидетеля??

P.P.S. Скоро постараюсь выйти на связь, координаты сообщу - для более-менее скорого и конфиденциального общения.

индекс по полит. заключенным