7. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

а. Цель гражданской войны

1. Неотъемлимой частью любой социальной революции есть гражданская война. Для того, чтобы опровергнуть это положение, нужно представить пример социальной революции без гражданской войны. Тут можно подставить ложный пример, и сказать что это и есть социальная революция. Поэтому, необходимо более четко определить, что мы имеем в виду. Главным признаком социальной революции можно считать уничтожение старой системы власти, вместе с ее аппаратом принуждения, и появление новой, более прогрессивной системы, вместе с новыми, более сознательными и лучше организованными отрядами вооруженных людей.

С другой стороны, многочисленные гражданские войны которые составляют ландшафт современной политической арены суть революционные войны, хотя лживые власти пытаются их представить как нечто уникальное, как то “трайбализм” в Африке, или “этническая чистка” в бывшей Югославии. Но с таким же успехом можно говорить о событиях в Англии как о “религиозной” войне между католиками и протестантами, не желая раскрыть более глубокие истоки конфликта.
2. Довольно трудно определить где начинается гражданская война, и где она заканчивается. Начальные формы гражданской войны тлеют в обществе задолго до того, как происходят крупные сражения. “Мирный” этап революции является мирным лишь относительно. Аналогичное верно и для окончания гражданской войны. Никто не может сказать когда она полностью прекращается, ибо на примере Англии мы видим вооруженные попытки восстановления династии Стюартов вплоть до 1745 г.! Однако, условно говоря, началом гражданской войны можно назвать тот момент, когда обе стороны начинают формировать в открытую армии нацеленные друг против друга, в то время как концом гражданской войны можно назвать момент, когда побежденная партия больше не имеет средств к защите и вынуждается либо бежать из страны, либо погибнуть. Это и есть цель гражданской войны. Она вынуждает обе стороны действовать во время гражданской войны путем предельной жестокости, террора.

3. Диалектика гражданской войны ведет нас от борьбы с “внешними” врагами к борьбе с “внутренними”. Оба процесса эти протекают одновременно, однако с условным окончанием гражданской войны внутрипартийная борьба достигает гигантских размеров, выходит на первое место. Обычно она заканчивается диктатурой бывшего революционного вождя.

 

б. Завязка

1. Одним типом сценария начала гражданской войны является попытка старого режима прийти к компромиссу с революционной партией (зигзаг налево). Когда это не удается, следует попытка государственного переворота (зигзаг направо). Результатом неудачного государственного переворота является открытие военных действий между обеими сторонами. К примеру, во Французской революции мы видим как вначале король пытается опереться на третье сословие в борьбе против привилегированного дворянства, с целью заставить их платить налоги. Поэтому, он созывает Генеральные Штаты. Однако в ходе этого “зигзага налево” обнаруживается чрезвычайная резвость “третьего сословия”, которое требует в свои руки всю полноту власти в государстве. Это вынуждает Людовика XVI тайно уволить Неккера, прогрессивного министра финансов, и готовить роспуск Генеральных Штатов. Однако об этом узнает народ, в результате чего он вооружается и штурмует Бастилию.

2. “Зигзаг налево” в Английской революции длится несколько лет. Первой уступкой короля был созыв парламента в 1640 г., в связи с необходимостью оплатить войну против шотландцев. Второй уступкой короля является его попытка в 1641 г. изменить состав своего кабинета, составив его из “полу-либеральных” министров. Таким образом, Карл надеялся спасти жизнь своему фавориту Стаффорду, которого арестовали общины. Однако палата общин, как подлинно революционная партия, отказывается пойти на компромисс с властью. Действуя через пуританских священников, вожди общин поднимают на ноги народ. Юм пишет: “The populace took the alarm. About six thousand men, armed with swords and cudgels flocked for the city and surrounded the houses of parliament. The names of the fifty-nine commoners, which had voted against the bill of attainder, were posted up under the title Straffordians, and betrayers of of their country. These were exposed to all the insults of the ungovernable multitude. When any of the lords passed, the cry for Justice against Strafford resounded in their ears: and such as were suspected of friendship to that obnoxious minister, were sure to meet with menaces …” В результате Стаффорда казнят, другие фавориты короля вынуждены скрыться. “Население взвинтилось. Около 6000 чел., вооруженных дубинками направились к центру города и окружили парламент. Имена 59 представителей, которые отказались голосовать за арест (Стаффорда), были распечатаны под заголовком “предатели”. Они подверглись всем надругательствам толпа. Когда проходили лорды, поднимался вой “Справедливость против Стаффорда”, и те, кто с ним был дружен, подвергались угрозам.”
3. Чувствуя, что земля зашаталась у него под ногами, король Карл решается раздавить революционную партию. Первой попыткой в этом направлении можно считать государственный переворот в 1641 г., который готовился некоторыми офицерами армии, но который был выдан вождям общин одним из офицеров по имени Гориг. Из его рассказов узнают, что и король замешан в это дело. В отношении заговора можно сделать вывод, что это есть технический прием борьбы, который удается когда он идет в ногу со временем (к примеру, заговор Вильяма Оранского против короля Англии Якова II в 1688 г. о котором знала пол-Европы), и проваливается когда либо отстает от своего времени (например, многочисленные заговоры с целью восстановить капитализм на Кубе), либо опережает его на сотню лет и более (например, заговор во имя равенства во Франции в 1796 г.).
4. В январе 1642 г. король решается действовать не через армию, а самостоятельно. Во главе 200 вооруженных сторонников он является в палату общин дабы арестовать вождей оппозиции. Однако о планах короля общины предупредила графиня Carlisle, сестра одного из приближенных короля, и поэтому тем кому угрожал арест удается скрыться в городе. По поводу подобной тактики со стороны короля, Юм метко замечает: “The punishment of leaders is ever the last triumph over a broken and routed party; but surely was never before attempted, in opposition to a faction, during the full tide of its power and success”. “Наказание вождей всегда является последним триумфом над побежденной партией, но во всяком случае никогда до сих пор не применялось по отношению к фракции во время ее полного прилива сил и бодрости.”

5. Обычным следствием неудавшейся попытки провести государственный переворот является потеря власти. После того, как общины прерывают свои заседания в связи с покушением короля, народ возбуждается на восстание. Повсюду люди берутся за оружие, и поэтому король, вместе с Кавалерами, вынужден бежать из Лондона (11 января 1642 г.) Борьба между обеими партиями принимает качественно новое состояние - гражданской войны. Целью гражданской войны является уже не попытка найти какой-либо “modus vivendi” между классами, как то обычно происходит на мирном этапе развития. Также, целью гражданской войны не является просто навязать свою волю противнику, как то обычно происходит в ходе войны между двумя однотипными режимами. Целью гражданской войны является борьба на уничтожение противоположной партии.

в. Оформление двоевластия

1. На пороге гражданской войны, несмотря на то что обе стороны смотрят в лицо насилию, они все же смотрят и в обратную сторону, и делают попытки договориться друг с другом (двухликий Янус). Со стороны революционной партии такие попытки обычно искренние, ибо там находятся люди, которые думают что можно договориться со старым режимом. Со стороны власть придержащих такие попытки не могут быть искренными, ибо, как сказал в свое время Чингиз-хан, не бывать на земле двум ханам, как не бывать на небе двум солнцам.

Главной военно-политической ошибкой повстанцев является то, что они позволяют дурачить себя обещаниями властей, в то время как эти власти собирают железный кулак. Примеров подобного множество. В ходе восстания Уат Тайлера (Wat Tyler) в Англии в 1381 г. крестьяне врываются в Лондон, жгут дома дворян и адвокатов, затем они предъявляют свои требования королевской власти и ждут. Но король, пообещав удовлетворить требования повстанцев, использует передышку для того, чтобы собрать войска из надежных дворян и ударить по крестьянам. Вслед за этим, все обещания сделанные королем объявляются незаконными - и дело с концом. Похожие события происходили в Германии декабре 1918-январе 1919 гг., когда правительство социал-демократа Носке пообещало удовлетворить требования спартаковцев и НСДПГ (центристкой партии Каутского), в то время как сам Носке отправился в провинцию набирать войска из деморализованных офицеров старорежимной армии. В результате - разгром спартаковцев и смерть таких революционеров, как Роза Люксембург и Карл Либкнехт. Вывод: после удачно проведенного восстания нельзя останавливаться на якобы возможные переговоры со старыми властями.

2. После того, как король бежал из Лондона, нижняя палата посылает ему прошение, где формулирует свои требования: ее люди должны стоять во главе Тауэра, во главе милиции и т.д. Карл делает некоторые уступки: он официально отказывается от преследования 5-и представителей общин и соглашается назначить губернатором Тауэра сэра Джона Коньерза, на кандидатуре которого настаивает нижняя палата. Однако в вопросе о начальстве над милицией король не уступает. Ведь это ключевая позиция внутри государственного аппарата. В то же время Карл собирет войска для отпора парламенту.

3. В начале гражданской войны, каждая сторона формирует собственный государственный аппарат, что в первую очередь означает формирование собственной армии. Король формирует армию из провинциальных дворян, причем сразу же в среде дворянства обнаруживаются противоречие, ибо часть дворян вообще против формирования особой королевской армии. Парламент формирует армию в виде отрядов милиции, опираясь на крестьян, ремесленников и рабочих. Во главе армии становятся знатные землевладельцы, как то граф Эссекс и лорд Манчестер.

4. Каждая партия опирается на ту часть территории, и следовательно ту часть населения, которое по своему уровню социально-экономического развития ближе всего к данной партии. Так, в Английской революции, “парламент имел перевес в западных, юго-западных и центральных графствах; король - в северных, восточных и юго-западных, где поземельная собственность была менее раздроблена, промышленность не столь деятельна, высшее дворянство имело более силы и где преобладало католическое вероисповеда Это были наиболее промышленно развитые округа.
5. Почти одновременно с расколом территории на два лагеря, начинается легалисткая война. Каждая сторона пытается навязать свою волю другой не только путем насилия, на также путем декретов и угроз. К примеру, Карл “запретил всем своим подданным повиноваться постановлению парламента о милиции, а сам дал главнейшим из роялистов каждого графства поручение набирать и организовывать ее от его имени.” В то же время (март 1642), “лорд-мэр Горни дерзнул обнародовать в Лондоне повеление короля о наборе милиции в королевскую службу и от его имени; он был обвинен, посажен в Тауэр и отставлен от должности, которая вверена была альдермену Пеннингтону, ревностному пуританину.” Юм пишет, что в результате таких противоречий, “in many counties, where the people were divided, mobbish combats and skirmishes ensued”. “во многих округах, где люди были разделены, потасовки и драки последовали.”
6. Существует три способа обеспечить армию стрелковым и холодным оружием: 1) отобрать его у живой силы противоположной стороны, 2) захватить склады и арсеналы, 3) купить его за границей. Каждая сторона использует все три способа. Например, “Чтобы вооружить новоприбывших рекрут, король, не без сопротивления, отобрал оружие у милиции нескольких графств и перехватил войска, проходившие по западным областям, чтобы сесть на суда в Честер и отправиться в Ирландию.”Это есть первый путь к оружию. Второй путь: “J. Gotham, богатый владелец в йоркском графстве, … получил приказание [от парламента] немедленно принять начальство над Гуллем, важной крепостью, служившею ключем к северной Англии и содержавшей в себе большие арсеналы.” Третий путь: королева отправляется за границу закупать военные запасы на деньги полученные от продажи коронных бриллиантов. Не стоит думать что только контр-революция можно позволить себе покупать оружие. Ф.Кастро, в ходе гражданской войны на Кубе, неоднократно делал закупки оружия в Латинской Америке на деньги полученные от пожертвований и от поборов латифундистов.
7. Гражданская война отличается от обычной тем, что здесь в первую очередь ведется борьба за умы населения. Революция побеждает тогда, когда ей удается убедить народ в правоте тех принципов которые она защищает. Но противоположная сторона также ведет активную борьбу при помощи различных средств информации. Гизо пишет, что в начале гражданской войны, “Памфлеты роялистов расходились с большим успехом; они отличались едкостью, высокомерием, написаны были тоном изящного и насмешливого превосходства; даже среди народа нападки на вождей нижней палаты находили сочувствие и веру; смеялись на королем Пимом”. Палаты общин прибегают к репрессиям для того, чтобы ограничить циркуляцию королевских памфлетов. Идейная борьба начинается задолго до гражданской войны, и продолжается параллельной с ней. Чтобы понять суть будущей гражданской войны, необходимо понять те основные идеологические тенденции, которые мы имеем уже сегодня.
8. Одним из самых мощных средств революции - это ее возможность говорить правду с трибуны. Парламент обращается к населению устами пуританских священников и “действие речей их превзошло советы самых горячих патриотов и ожидания самых доверчивых людей. В продолжении 10 дней несметное количество серебра приносимо было в Guildhall; недоставало места, чтобы помещать его; бедные женщины отдавали обручальные свои кольца, золотые или серебрянные булавки, которыми они прикалывали свои волосы, и многие очень долго дожидались, пока примут их приношения.” На средства собранные подобным образом парламент вооружает свою армию. Таким образом мы видим, что система налогообложения, и вообще весь государственный аппарат, имеет свои корни в самостоятельной инициативе масс в ходе гражданской войны. Следует добавить, что английский парламент не стыдился захватить в свои руки источники дохода государства, как то корабельные пошлины. Ведь вокруг этих вопросов долгое время шла борьба между королем и общинами. В этом смысле они были куда более готовыми взять власть чем Парижская Коммуна в 1871 г., которая побоялась захватить в свои руки государственный банк.

 

г. Характер двух армий

1. Мы уже указали на чудовищную коррупцию старого государственного аппарата перед гражданской войной. Как следствие этого, войска содержатся нищенски, офицеры воруют у солдат, армия разлагается. Например, Г.Бокль пишет, что перед Французской революцией, “Венецианский посол Анджело Корер доносит, что из 100 дукатов, которые тратит французский король, только 40 идут по прямому назначению, 60 - либо расточаются зря, либо разворовываются. Войска оплачивались так плохо и нерегулярно, что невозможно было содержать их в порядке.”

2. Разложение старорежимной армии делает возможным то, что часть армии нейтрализуется, а часть примыкает к революционному движению. Ганс Дельбрюк, в своей “Истории военного искусства в рамках политической истории”, пишет: “Великая французская революция, открывшая новую эпоху мировой истории, оказалась возможной потому, что армия покинула короля и примкнула к народному движению. Иностранные полки - швейцарские - остались верны королю, тогда как французские от него отпали.”

3. Когда контр-революция формирует свое войско, то главными мотивами движущими этих солдат есть грабеж и вседозволенность. Передовые идеи эпохи чужды этой армии. Например, во время революции в Нидерландах в конце 16 века, “после сражения на Моокерской равнине испанское войско, три года не получавшее жалованья, отказалось повиноваться, выбрало себе главнокомандующего и самовольно расквартировалось в Антверепене, пока горожане не согласились уплатить ему 400 000 золотых крон … Это повторялось несколько раз, сопровождаясь ужасающими зверствами и бесчинствами. Часто проходили месяцы, прежде чем удавалось снова привести войска в повиновение.” В противовес можно привести характеристику голландского войска: “При взятии Дельфциля Мориц велел повесить двух солдат: одного - за то, что он украл шляпу, другого - за то, что он украл кинжал. Во время осады Гульста он велел расстрелять перед строем одного солдата за ограбление женщины.” Более современный пример того же: в журнале “Латинская Америка”, 1/98: “армия Батисты была одной из самых деморализованных и коррумпированных в регионе, способной разогнать мирных демонстрантов, но совершенно непригодной для серьезных боевых действий. Сам Ф.Кастро отмечал, что “решающим фактором победы стало разложение, в военном и политическом смысле, режима и армии Батисты, благодаря чему очаг борьбы превратился в катализатор революционного кризиса, и народ присоединился к этой борьбе.”

Эта революция носила форму борьбы буржуазных Нидерландских провинций за независимость от феодальной католической Испании.

4. Аналогичную картину мы имеем для Английской революции. Например, при осаде Глочестера, в 1643 г., королевская армия “вольничала и грабила в окрестностях; сами офицеры часто заставляли своих солдат хватать какого-нибудь богатого фермера, какого-нибудь мирного землевладельца, как “злоумышленника”, и отпускали их на волю за богатые выкупы. С каждым днем слабела дисциплина в королевском лагере и усиливалась всеобщая ненависть обывателей к армии”.

5. В лагере контр-революции обычно царит партикуляризм. Один командир противоречит другому командиру, каждый защищает свои узкие интересы, и тем самым пускает общее дело под откос. Один пример подобного мы видим в 1643 г., когда король просит лорда Ньюкастля соединиться с ним для того, чтобы вместе штурмовать Лондон. Гизо пишет: “Но вельможами королевской партии нельзя было командовать, как простыми генералами: они получили от короля свои назначения, но не от него получили свою силу. Готовые поддержать его дело там, где они уже пользовались влиянием (т.е. в собственных графствах), они вовсе не хотели менять мест и таким образом терять и независимость свою, и средства к успеху.”

6. Каждая армия в ходе гражданской войны воюет своими методами. Эти методы наиболее типичны для того общества, которое представляет каждая воюющая сторона. К примеру, в начале гражданской войны королевская армия одерживает победу в кавалерийских сражениях - ведь кавалерия это следующий этап развития за тяжело-вооруженной конницей, традиционной для феодалов. С другой стороны, парламентские войска одерживают победу в пешем строю (не забудем, что швейцарцы, которые одни из первых в Европе скинули с себя иго феодалов, сделали это противопоставляя крестьян вооруженных алебардами австрийской коннице, используя при этом крутизну и лесистость местности). Эти черты обеих армий наиболее ярко проявились в битве при Эджгилле 23 октября 1642 г. Конница короля добивается успеха, в то время как королевская пехота приходит в беспорядок, теряет до 1/3 своего состава, и отказывается повторно идти в атаку. Но парламентское войско также не атакует, хотя к нему подходят свежие силы, ибо его генералы, и в первую очередь главнокомандующий граф Эссекс, боятся легкой победы над королем. Сражение у Маргартена 15 ноября 1315 г., см. Г.Дельбрюка, “История военного искусства…”
7. Понять войну можно только в соединении с той политической борьбой, которая царит внутри каждого лагеря. В ходе гражданской войны обнаруживается раскол в рядах революционной партии. Правое крыло желает прийти к некоторому компромиссу со старым режимом. Левое крыло желает полностью изменить общественную систему. Самыми жгучими моментами гражданской войны становятся противоречия в методах ведения войны за которые выступает одна и другая партия. Так, после сражения при Эджгиле, видя предательское отношение Эссекса, и пресвитерианской партии которая стоит за ним, индепенданты устраивают обструкцию в вопросах снабжения парламентской армии: “Через месяц армия графа была в жалком состоянии: в жалованье, в съестных припасах, в одежде - во всем был недостаток; лишения и болезни похищали его солдат, которых недавно город так прекрасно содержал. Эссекс извещал о нуждах своей армии комитеты, которым поручено было заведование этой частью; но противники его имели там более влияния чем его друзья, которых они превосходили и деятельностью и постоянством” (Гизо). Такое отношение к армии грозит поражением для обеих партий, однако подавить внутреннего врага становится необходимым условием для дальнейшего ведения войны. За аксиому для своего труда “О войне” К. Клаузевиц берет следующее: “война есть не что иное, как продолжение государственной политики иными средствами”.

Пресвитеры - представители помеси дворянства и буржуазии, которые умели счастливо сочетать “благородное” происхождение с крупными барышами. Вот портрет пресвитериан данный нам Гизо: “несмотря на грубость действий и речей, идеи партии были шатки, виды умеренны; в ней не преобладало ни одного систематического убеждения, ни одной страсти истинно революционной; она любила монархию, сражаясь против короля; уважала права короны, стараясь поработить корону; верила только нижней палате и в то же время не питала к лордам ни ненависти, ни презрения; наконец, она подчинялась древним привычкам столько же, сколько и новым потребностям; не отдавала себе точного отчета ни в основных началах, ни в последствиях своего поведения; уверена была, что действует единственно в видах законной реформы, и не желала ничего более, кроме такой реформы.” Пресвитеров можно назвать центристами - они между королевской партией и индепендантами - и центристы являются очень серьезным препятствием для революции.

8. Армия не есть организм, для которого характерно некое аморфное, неподвижное состояние; нет, армия постоянно развивается и либо совершенствуется, либо приходит в упадок, в такт со всем обществом. Организатор Красной Армии Л.Д.Троцкий замечает: “Красная армия с начала своего существования проделывала те этапы, какие прошло развитие новых европейских армий, скажем с 17 в. Разумеется, переход от этапа к этапу совершался очень быстро, как бы по сокращенному конспекту. Ребенок во чреве матери, развиваясь из зародыша, повторяет в основных чертах этапы развития человеческого рода. Нечто подобное, повторяю, можно наблюдать на примере Красной армии. Она вовсе не начала с маневренности. Первые ее боевые попытки дают нам картину угловатой, грубой позиционности кордонного типа. Организация и стратегические методы менялись с процессе борьбы под ударами врагов. Так развернулась маневренность последнего периода гражданской войны.” (см. “Основная военная задача момента: дискуссии на тему о единной военной доктрине. Доклады т.т. Троцкого, Фрунзе и прения по ним.” М.1922)

9. Парламентская армия поначалу имела партизанский характер. Каждый отряд хотел воевать лишь в той местности, где он был сформирован и где он находился на довольствии местных жителей. Общепринятой для всей выучки не было. После битвы при Эджгиле, Кромвель замечает, “что с войском, состоящим большею частью из старых подмастерьев бочаров и городских учеников, никогда нельзя будет победить “армию людей чести”, что для этого нужны люди, защищающие еще более высокий принцип, “религиозные люди”.

10. Однако постепенно формируется, вначале в виде элитных полков, “новая модель армии”. Характеристиками революционной армии являются: а) Высокая идейность. Дельбрюк пишет, что армия Кромвеля, “представляла корпорацию единомышленников, в одно и то же время - войско и секту. Ее не без основания сравнивали с крестоносцами и с рыцарским орденом.” б) Революционная армия в своем зарождении есть армия волонтеров. Кромвель самостоятельно разъезжает по графствам и набирает первые отряды будущей “новой модели армии”. Именно ему доверяют свою жизнь и судьбу отечества наиболее суровые и преданные “фанатики”, ибо он пользуется в их глазах авторитетом. Таким образом, армия выбирает своего вождя, и вожди выбирают свою армию. в) Командиры революционной армии стараются воспитать своих воинов в первую очередь влияя на их сознание. Юм пишет: “To the greater number of the regiments, chaplains were not appointed: The officers assumed the spiritual duty, and united it with their military functions. During the intervals of action, they occupied themselves in sermons, prayers, exhortations … Rapturous ecstasies supplied the place of study and reflection … Wherever they were quartered, they excluded the minister from his pulpit; and usurping his place, conveyed their sentiments to the audience …” г) Вожди революционной армии думают о материальном благополучии своих солдат. Кромвель постоянно тормошит парламент с присылкой денег и аммуниции для армии. Кромвель, и его люди, также заботятся о денежном обеспечении солдат-инвалидов и о семьях погибших солдат. д) В бою полководец проявляет лихость и мужество: “в битве при Уинсби в октрябре 1643 г. Кромвель командовал кавалерией; во время атаки под ним была убита лошадь, Кромвель упал, но быстро встал на ноги, однако падающая лошадь снова его повалила … Когда же он снова поднялся, ему подвели запасного коня, и он нашел в себе силы быстро вскочить в седло …” е) Однако главными для полководца являются вопросы политики и стратегии. Кромвель постоянно следит и участвует в политической борьбе, главной сценой которой является Лондон. Именно Кромвель стоит за такими неслыханными делами как похищение короля корнетом Джойсом и его отрядом. ж) Разница между командирами и рядовыми воинами нивелируется в революционной армии. Кромвель любит попаясничать с рядовыми солдатами. Александр Македонский, во время перехода пустыни, выливает на песок глоток воды который ему преподносят разведчики, дабы вся армия убедилась в том, что и он томится жаждой. Цезарь разделяет с солдатами все трудности походной жизни и спит с ними на земле. з) Командиры революционной армии выбираются не по происхождению, а по делам: “когда власти графства Suffolk возразили против того, что некий Р.Марджери, сформировавший отряд кавалерии, оставался его капитаном, поскольку он-де не дворянин, Кромвель ответил: “Я предпочел бы иметь капитана, одетого в грубошерстный кафтан, но знающего, за что он сражался, тому, кого вы называете джентельменом и кто больше ничего из себя не представляет. Я почитаю джентельмена, который таким на деле является. Если вы изберете божьих и честных людей на должность капитанов кавалерии, честные люди за ними последуют.” и) В революционной армии царит спартанская дисциплина. Солдатам Кромвеля “равно воспрещена была изнеженность городской жизни и свобода сельской. Начальник требовал от них самой строгой дисциплины; они обязаны были исправно ходить за своими лошадьми, тщательно чистить оружие, часто спать под открытым небом. Почти без отдыха переходили они от обязанностей службы к упражнениям благочествия”. к) Солдаты революционной армии стремятся к самообразованию. Юм пишет: “Рядовые, охваченные тем же духом что и офицеры, проводили свободные часы в молитвах, в просматривании Библии, в мистических собраниях.” Аналогичное мы видели во время Испанской гражданской войны: в перерывах между боями солдаты-республиканцы пытались ликвидировать свою безграмотность, ставили классные доски прямо на передовых. л) Солдат революции характеризует фанатицизм и энтузиазм; Юм пишет: “Never was there a people less corrupted by vice, and more actuated by principle, than the English during that period: Never were there individuals who possessed more capacity, more courage, more public spirit, more public zeal.” м) Воины революции стремятся совершить подвиг. Юм пишет о солдатах Кромвеля: “When they were marching to the battle, the whole field resounded, as well with psalms and spiritual songs adapted to the occasion, as with the instruments of military music; and every man endeavoured to drown the sense of present danger, in the prospect of that crown of glory which was before him. In so holy a cause, wounds were esteemed meritorious; death, martyrdom; and the hurry and dangers of action, instead of banishing their pious visions, rather served to impress their minds more strongly with them.”

11. 2 июля 1644 г. происходит битва при Марстон-Муре. Конница Кромвеля разбивает конницу принца Роберта. Дельбрюк, анализируя причины поражения королевской армии, пишет, “Есть еще вопрос военного воспитания - дело чрезвычайно трудное, требующее огромного морального напряжения, с которым пуритане, благодаря импульсу, который давали им их религиозные стремления, справились, а королевские войска - нет. Вот это-то различие между двумя кавалериями и решило исход сражений при Насби и Марстон-муре.” Таким образом, военную победу армии Кромвеля нельзя считать случайной.

“К большинству полков священников не назначали. Офицеры взяли на себя духовные функции и соединили их с военными. В перерывах между боями, они занимались проповедями и наставлениями … Экстазы заняли место учебы и размышлений … Где бы они не останавливались, они просили священика сойти с кафедры и узурпировали его место, донося свои чувства аудитории…”

Юм дает любопытный портрет Кромвеля: “equally qualified to gain the affection and confidence of men, by what was mean, vulgar, and ridiculous in his character; as to command the obedience by what was great, daring, and enterprising. Familiar even to buffoonery with the meanest sentinel, he never lost his authority: Transported to a degree of madness with religious ecstasies, he never forgot the political purposes, to which they might serve” (Кромвель мог добиться симпатии людей как низкими, смешными чертами своего характера, так и возвышенными и вызывающими. Будучи клоуном с самым простым рядовым, он никогда не терял свой авторитет. Будучи увлечен религиозной стратью, он никогда не забывал свою политическую цель, которой эта страсть могла послужить.)

“Никогда свет не видел людей менее коррумпированных, более движимых принципом, чем англичане в этот период; никогда не было людей которые имели бы больше энергии, больше мужества, больше общественного духа и энтузиазма.”

“Когда они маршировали к полю боя, все поле звучало духовными песнями предназначенными для данного случая, а также военными музыкальными инструментами; и каждый пытался подавить в себе чувство сиюминутной опасности при виде той короны славы которая была перед ним. Для такого святого дела, раны считались достоинством, смерть - мученичеством, и опасность борьбы, вместо того, чтобы изгнать их возвышенные видения, только наоборот запечатляла их еще больше в умах.”

д. Борьба внутри революционного лагеря

1. Суть любой войны - в ее гражданском характере. Это значит, что борьба ведется в первую очередь против врага внутри собственного лагеря. Выше мы уже видели, как индепенданты в парламенте саботируют в 1643 г. армию Эссекса потому что Эссекс (по выражению американских военых о Вьетнамской войне) “ведет войну с одной рукой завязанной за спиной”. Причину для такого ведения войны лучше других выражает Джон Готем, вначале воевавший на стороне парламента, а затем на стороне короля: “Ни один человек, обладающий в какой-то мере долей в государстве, не может желать победы (в этой гражданской войне) ни одной из сторон … (ибо) это служило бы великим искушением … огромное количество нуждающихся людей всей страны немедленно восстанут, и это приведет к полному разорению всей знати и джентри.”

Аналогичную ситуацию мы наблюдаем в Риме в 5-м в. до н.э. Римское ополчение борется не столько против нашествия внешних племен, сколько против собственных полководцев. У Ливия во 2-й книге его “Истории” мы читаем об Аппии Клавдии: “Гнев (против плебеев) и негодование побуждали его жестокую душу мучить войско своею свирепою властью … Все выполнялось лениво, небрежно, нехотя, с упрямством; не действовали ни стыд, ни страх. Если приказывал он ускорить шаг, нарочно шагали медленнее; если являлся он поощрить работы, все ослабляли проявленное без него усердие; он проходил - тихо отворачивались; он мимо шел - тихо проклинали … (в результате) воины не хотели победить, как то было при Фабии, но желали быть побежденными. Выведенные для сражения, они в постыдном бегстве бросились назад в лагерь и остановились не раньше, чем увидели знамена вольсков перед самым своим укреплением и позорное избиение своего тыла. Это заставило их собрать силы к бою, так что враг, почти уже победитель, был отброшен от вала; и все таки было достаточно ясно, что римские воины не желают лишь отдавать лагерь, а в остальном рады были своему поражению и позору…” В конечном счете, римляне отходят к городу, а Аппий проводит децимацию войска.

2. Индепенданты борются против пресвитеров различными методами. В частности, между Манчестером и Кромвелем разгорается спор о тактике, который по сути есть спор о целях войны. Кромвель заявляет парламенту: “Во всем виноват граф Манчестер; со времени победы при Марстон-Муре он боялся побеждать … Я ходил к генералу, показывал ему, как это можно было сделать, и просил позволения пойти в атаку с одной моей бригадой; другие офицеры настаивали вместе со мной на том же; он решительно отказался …” Манчестер же обвиняет Кромвеля во лжи и несоблюдении дисциплины.

3. Вне стен парламента мы наблюдаем как в 1644 г. армия графа Эссекса следует в Корнвалис. Там находятся поместья офицеров его армии, с которых можно взыскать ренту. Армию Эссекса преследует армия короля. Рядом находится другая парламентская армия, командирами в которой являются (номинально) Манчестер и (в действительности) Кромвель. Гизо пишет: “Из армии Манчестера не было отряжено ни одного корпуса (на помощь Эссексу). Успокоенные победой при Марстон-Муре, предводители индепендантов, Вен, Сент-Джон, Эйртон и Кромвель радовались несчастию своего врага, надеясь, что оно поведет за собой его падение.” 1 сентября 1644 г. армия Эссекса вынуждена сдать оружие королевской армии.

4. 9 декабря 1644 г. Кромвель заявляет в парламенте: “если война не будет поведена с большею энергией, народ не вынесет ее долее и вынудит нас заключить постыдный мир.” Тогда “неизвестный фанатик” делает предложение об отречении членов парламента от своих гражданских и военных должностей. Таким образом предполагается, с одной стороны, убрать из армии конфликтующих между собой командиров, а с другой умерить коррупцию, которая царит в самых верхах в виду того, что члены парламента занимают сразу по несколько должностей и таким образом используют служебное положение в целях наживы. В феврале 1645 г. происходит консолидация армии; из многих местных полу-партизанских соединений образуется одна, финансируемая из национального бюджета. В апреле 1645 г. видные командиры армии из пресвитерианской партии (Ферфакс, Манчестер и Дэнби), вынуждены уйти с армейских постов в связи с тем, что через парламент проиходит билль о самоотречении. Новыми вождями армии становятся “частью возвысившиеся крестьяне и ремесленники, частью же радикальные элементы имущих классов.”

5. После билля о самоотречении происходят мятежи в армии. В частности солдаты Кромвеля возмущаются и заявляют что будут служить только под его начальством. Чтобы прекратить эти мятежи, парламент направляет Кромвеля на боевое задание, без формальной должности, и тем самым на деле удерживает его в армии. Кромвель добивается побед, и потому увольнять его становится абсурдом.

6. 14 июня 1645 г. происходит битва при Насби. Армия Кромвеля добивается решительной победы над королевской. Гизо поясняет причины победы: “между тем как Роберт, более и более увлекаясь, преследовал неприятеля до самых обозов, хорошо защищенных артиллеристами, и, подстрекаемый надеждою добычи, терял время в нападениях на эти обозы, Кромвель, владея собою и другими, как при Марстон-Муре, прорвал эскадроны Лангдэля и, предоставив двоим из своих офицеров препятствовать их соединению, поспешил возвратиться на поле сражения, где дрались обе пехоты … король, с двумя тысячами всадников, бросился по направлению к Лейчестеру, оставив в руках парламента артиллерию, военные припасы, более ста знамен, свое собственное знамя, пять тысяч пленников и все свои кабинетные бумаги.” Можно считать, что это поражение похоронило все виды короля на власть. Описание действия кавалерии принца Роберта и кавалерии Кромвеля, у Юма: Robert: “He was even so inconsiderate as to lose time in summoning and attacking the artillery of the enemy, which had been left with a good guard of infantry.” Cromwell: "Having pursued the enemy about a quarter of a mile, and detached some troops to prevent their rallying; he turned back upon the king’s infantry, and threw them into utmost confusion.” Вывод: кавалерия Роберта теряет время на атаку хорошо укрепленной позиции из-за своей жажды наживы. Кавалерия Кромвеля не тратит времени попусту; меньшая часть отряда преследует бегущего врага, а большая часть направляется на разгром остальной армии.

7. Подобно тому, как эволюционирует революционная армия, эволюционирует и контр-революционная армия. Разница тут только в том, что первая становится сильнее, а вторая окончательно разлагается. На последней стадии войны, на стороне короля “войну вели уже не прежние люди, рассудительные, пользовавшиеся уважением … одни умерли, другие бросили службу, или были удалены по проискам двора и принесены в жертву малодушием короля. Их место заступили два интригана”, развратные и алчные. Сэр Ричард Гринвиль, человек сомнительной храбрости, “все время проводил в сборе контрибуций для войск, которых не формировал, или для предприятий, которых даже не начинал. Вместе с начальниками изменилась и армия: ее уже не составляли люди, ратовавшие за свои привязанности и интересы … это был сброд негодяев, совершенно равнодушных к своему делу, которые день и ночь предавались самым вопиющим безпорядкам и своими пороками приводили в негодование страну, разоренную их грабительством.” Таким образом, разложение старого общества получает законченное выражение в лице его армии.

8. Общая слабость, и в частности отсутствие провианта, приводит к тому, что две королевские крепости вынуждены сдаться. Тут парламентские войска совершают одну из наиболее типичных ошибок революционной армии - никому не нужное “великодушие”. Солдаты гарнизонов освобождаются под честное слово (!), в результате чего, в течении трех дней, около трех тысяч человек являются к королю с предложением своих услуг.

9. Склоки в лагере контр-революции возрастают по мере приближения конца. Например, мы видим, как часть армии, во главе с принцем Робертом, покидают короля, т.к. недовольны тем, что он сместил одного из губернаторов.

10. 6 ноября 1645 г. король, с отрядом из 400-500 всадников, вынужден бежать в Оксфорд. Последняя надежда короля: на ссору между индепендантами и пресвитерами. Король говорит своему советнику Дигби: “я не теряю надежды склонить на свою сторону пресвитеров или индепендантов, уничтожить одних посредством других, и тогда стану спыть истинным королем.” Однако, король все же вынужден почти в одиночку бежать из Оксфорда в связи с наступлением парламентской армии и сдаться шотландской армии, во главе которой находятся пресвитеры. Шотландские офицеры, не долго думая, решают променять особу короля на “жалованье для армии”. Таким образом, король очутился в руках парламента. Его комментарий: “Я продан и куплен”.

 

е. Новый раунд борьбы (после победы)

1. После пленения короля начинается новый раунд борьбы, носящий на этот раз внешнюю форму борьбы между парламентом и армией. Этот этап аналогичен тому, как после похода французских женщин на Версаль осенью 1789 г., начинается новый раунд борьбы между фельянами и всей остальной нацией, во главе которой стоят жирондисты. Король на этом этапе является заложником и играет роль третьей силы.

2. В Английской революции партии жирондистов (средней буржуазии) соответствуют индепенданты. Индепенданты рады были бы расправиться с пресвитерианами раз и навсегда, да вот они боятся поднимающейся силы на горизонте - движения левеллеров в армии. Слово “левеллер” по английски означает “уравнитель”. Следовательно, это были люди, которые добивались равенства в обществе. Позже мы увидим, что и среди этой партии образуется два течения; одно желает лишь политического равенства а другое и социального. Во главе “политических левеллеров” стоял борец за права народа Джон Лильборн, или “свободнорожденный Джон”, как его с любовью называли в народе. Во главе “подлинных левеллеров” или, как их еще называли, “диггеров” (т.е. копателей) стояли такие люди как бывший солдат парламентской армии Эверард и бывший мелкий торговец Уинстли. Позже мы охарактеризуем эту партию более подробно. Но в общем о левеллерах Гизо пишет следующее: “это народное движение не опиралось ни на какое твердое, систематическое учение, не имело никакой положительной и общей цели: все эти республиканцы, поборники народа, не ограничивались реформою образа правления; они стремились к преобразованию самого общества, к преобразованию отношений, нравов, взаимных чувств между гражданами. Но взгляды их были близоруки и сбивчивы; одни из них истощали свою отвагу, с шумом преследуя какое-нибудь нововведение, хотя важное, но одностороннее, как, например, уничтожение привилегий лордов или юрисконсультантов; другие ограничивались какою-нибудь благочестивою мечтою, в роде ожидания близкого пришествия Господа и водворения его царства; иные же, называя себя рационалистами, требовали абсолютного господства личного разума; еще другие толковали о введении строгого равенства прав и имущества между людьми”.

3. Итак, перед нами выстроились главные актеры нашей драмы: роялисты во главе с Карлом, пресвитеры за внешней ширмой парламента, индепеданты как командиры армии, и левеллеры - движение низов армии и народа, которое грозит перерасти вождей армии и которого боятся все.

4. Первый ход делают пресвитеры - парламент постанавляет распустить армию после победы над королем, а часть ее отправить в Ирландию на борьбу с поднявшими голову ирландскими католиками. Роспуск армии - это политический ход рассчитанный на то, чтобы лишить вождей армии - индепендантов - всякого политического веса. Во главе остатков армии остаются офицеры-пресвитеры. Кромвель формально уходит в отставку, но сохраняет свое влияние через своих полковников: Эйртона, Прайда, и др. Перед парламентом, Кромвель рассыпается в изъявлениях своей преданности, в то время как среди армии он уже тайно интригует, ищет пути вырвать политическую власть. Интересно отметить тактику парламента, ибо он действует сначала подкупом, обещая солдатам выплатить все их жалованье с лихвой, а затем хитростью. Гизо пишет: “положено распускать корпуса неожиданно, каждый отдельно в его собственных квартирах и почти в одно и то же время, или как можно с меньшими промежутками, чтобы они не могли сговориться, или соединиться”. В ответ на это вспыхивает мятеж армии против парламента: “одни, прогнав офицеров, возбудивших к себе недоверие, самовольно, с распущенными знаменами, отправлялись на соединение с своими товарищами; другие делали себе крепости из церквей и объявляли, что они неразлучно остануться вместе; иные овладевали деньгами, предназначенными на распущение армии; все громко требовали общего собрания, в котором все войско могло бы высказаться…”

5. Армия, под влиянием своих индепендантских полковников, составляет петицию, где требует, “чтобы никто не был обязан идти в ирландский поход без собственного желания; чтобы раненым солдатам, а также вдовам и детям убитых назначена была пенсия; чтоб немедленно были выданы деньги в счет жалованья армии, которая не хочет быть в тягость жителям тех мест где она располагает свои квартиры.”

6. Индепендантские полковники разбудили инициативу низов армии, которая вылилась в образование солдатских Советов. Об атмосфере которая царила вокруг этих Советов Юм сообщает: “The troops themselves were formed into a kind of republic; and the plans of imaginary republics, for the settlement of the state, were, every day, the topics of conversation among these armed legislators. Royalty it was agreed to abolish: Nobility must be set aside: Even all ranks of men be levelled; and an universal equality of property, as well as power, be introduced among the citizens. The saints, they said, were the salt of the earth: An entire parity had place among the elect: And, by the same rule, that the apostles were exalted from the most ignoble professions, the meanest sentinel, if enlightened by the spirit, was entitled to equal regard with the greatest commander.” Гизо объясняет организационные принципы на которых строились эти Советы: “Два совета - один, составленный из офицеров, другой - из агентов или агитаторов, выбранных солдатами, управляли всеми действиями армии … каждый эскадрон, каждая рота, выбирали из среды своей по два агитатора; каждый раз, когда им необходимо было собираться вместе, все солдаты платили на издержки собрания по 4 пенса; оба совета должны были действовать не иначе, как сообща.” В принципе, солдатские и офицерские Советы стали альтернативой нижней и верхней палатам парламента. “Войска сформировали себя в виде республики, и планы для воображаемой республики каждый день были темой для разговоров среди этих вооруженных законодателей. Согласились покончить с монархией и также с дворянами. Все ранги людей должны быть уравнены, и всеобщее равенство собственности и власти должно быть установлено среди граждан. Святые есть соль земли. Полное равенство должно быть среди избранных. И также как апостолы вышли из самых низких профессий, рядовой просвещенный духом заслуживает такого же уважения как и командир.” Из сказанного следует, что Советы не есть уникальное явление в истории, в смысле рабочих, крестьянских и солдатских Советов, в Русской революции в 1905 и 1917 гг. Это скорее всего есть промежуточная политическая форма которой предшествует революционное брожение масс не имеющих до сих пор своей партии, но стремящихся ее выработать. Советы есть народная форма самоорганизации и они “прибираются к рукам” революционной партий - то ли индепендантами, то ли большевиками.
7. Индепенданты естественно стараются подавить Советы, или во всяком случае держать их у себя в кармане, против рычания правой партии. Кромвель действует вначале приказами, а затем террором. Юм пишет: “In order to wean the soldiers from these licentious maxims [of social equality], Cromwell had issued orders for discontinuing the meetings of the agitators…” Когда это не помогает, мы узнаем, что Кромвель, “seized the ringleaders before their companions: Held in the field a council of war: Shot one mutineer instantly: And struck such dread into the rest, that they presently threw down the symbols of sedition, which they had displayed, and thenceforth returned to their wanted discipline…” Но Гизо пишет, что солдат было не так просто укротить; образуются тайные сходки на которых ругают Кромвеля как изменника, и “даже совет агитаторов сделался подозрительным в глазах солдат, которые заговорили, что в совете у генерал-лейтенанта есть шпионы, которые обо всем доносят ему. Чтобы избежать этой опасности, несколько полков выбрало, под именем новых агитаторов, более надежных агитаторов, и поручило им наблюдать за изменниками и защищать правое дело…” Но Кромвелю удается провести своих людей и среди этих новых агитаторов. “Для того, чтобы отвлечь солдат от распутных лозунгов социального равенства, Кромвель приказал прекратить сходки агитаторов … (затем он) приказал схватить зачинщиков и учинил трибунал; один был немедленно расстрелян, а в других это вселило такой страх, что они сняли свои символы непокорства и вернулись к обыкновенной дисциплине.”
8. В это-же время Кромвель борется направо, против интриг парламента, который пытается за его спиной заключить сделку с королем. 2 июня 1647 г., действуя через корнета Джойса и его отряда из 700 всадников, Кромвель похищает короля из замка Гольмби. Таким образом, король переходит из рук парламента в руки индепендантов. Когда Джойс входит в комнату короля, происходит сцена достойная упоминания. Король обращаяь к Джойсу спрашивает: “…скажите, какие у вас есть полномочия?”, на что Джойс отвечает: “Вот они, государь!”, указывая на своих солдат. Мораль такова: полномочия Революции есть ее созревшая сила.

9. В Лондоне летом 1647 г. полным ходом идет борьба пресвитериан против армии. Главным камнем преткновения является начальство над лондонской милицией (что не удивительно, т.к. это есть внутренние войска). Пресвитеры в парламенте делают различные экономические уступки народу, и тем самым привлекают некоторых на свою сторону. Наиболее отсталые слои Лондона вообще выступают за короля под лозунгом: “Бог и король Карл!”. Толпа грозит расправой над индепендантами, и поэтому 60 членов парламента во главе с Кромвелем которые принадлежали к этой партии бегут из Лондона в штаб армии. 6 августа 1647 г. армия входит в Лондон и устанавливает свою диктатуру, которая прикрывается видимостью парламента.

10. Во главе армии конечно же стоит Кромвель, который пытается установить при помощи короля новый порядок в обществе в пользу верхов армии: “Эйртону предложено было место правителя Ирландии, Кромвелю - начальство над войском и королевскою гвардией, титул графа эссекского, орден подвязки.” Но король ведет переговоры также и с пресвитерами, надеясь столкнуть эти две партии вместе. Кромвель перехватывает письма королю к королеве: “Карл писал королеве, что обе партии домогаются его союза; что он предпочтет ту, которая поставит ему более выгодные условия, и что, вероятнее вступит в договор с шотландскими пресвитерами, нежели чем с армией.”

11. Почувствовав с какой стороны дует политический ветер, поднимается новая волна роялистких восстаний. “В южной части Уэльса, в Пемброкском графстве, полковники Пойер и Поуэль, генерал-майор Лонгхорн, отличные офицеры, выслужившиеся в парламентской армии, отделились от парламента, водрузили королевское знамя и, поддерживаемые восстанием местных кавалеров, в несколько дней овладели территорией.” Аналогичные движения происходят в Шотландии и северной Англии (т.е. менее развитых частях страны). Поэтому, пресвитеры временно соединяются с индепендантами чтобы бить роялистов. 1 июля 1648 г. Ферфакс разбивает отряд роялистов при Майдстоне. 13 июля Ферфакс окружает роялистов в Кольчестере. Кромвель с частью армии бьет роялистов на западе.

12. Едва успев подавить роялистов, пресвитеры снова опасаются опасности слева. Поэтому, они призывают на помощь шотландскую армию. Во главе шотландской армии стоит пресвитер Гамильтон, однако его приготовления к этой войне предвосхищают ее исход: Гамильтон “едва собрал 14 000, вместо 40000, французский двор обещал прислать военных припасов и оружия, но еще ничего не было получено … кавалеры Лангдэля и Мосгрева не присоединились к своим союзникам, потому что не хотели признавать ковенанта … артиллерия не приведена в должное положение …” 26 августа 1648 г., после некоторых мелких стычек с английской армией, Гамильтон “предоставил своим людям сдаваться или разбегаться”; сам он сдается в плен.

13. Парламент отчаянно пробует прийти с королем к соглашению против Кромвеля и армии, но король, почувствовав раскол в стане своих врагов, пробует лавировать между сторонами и тем самым поднимать себя в цене. Тогда армия готовит список членов парламента и 6-7 декабря 1648 г. занимает Вестминстер (здание парламента). Полковник Прайд, человек Кромвеля, становится у дверей парламента, и впускает в палату только тех людей, которые угодны индепендантам. Гизо пишет: “Таким образом, изгнав сто сорок три члена, из которых большая часть не были арестованы, или мало-по-малу и потихоньку выпускаемы из темниц, республиканцы и армия наконец увидели себя во главе власти, как в парламенте, так и во всем королевстве.” Этот эпизод напоминает выдворение жирондистов из Законодательного собрания, май-июнь 1793, во Франции.

 


оглавление cледующая глава