Часть 3: Успокоение бури

9. ЦЕНТРИСТКАЯ ДИКТАТУРА

а. Необходимость диктатуры

1. После того, как социальная революция достигает своего пика, наступает откат. Начало этого отката неизменно носит внешнюю форму диктатуры одного лица, бывшего в свое время одним из главных военных вождей революции. Если мы берем древнеримскую историю, то мы говорим о “цезаризме”; если английскую революцию, то о “протекторате Кромвеля”; если французскую революцию, то о “бонапартизме”; если русскую, то о “сталинизме”; и пожалуй самый свежий пример этой же закономерности - это “фиделизм” на Кубе. Характер подобной диктатуры неизменно центристкий. Это значит, что с одной стороны такой вождь направляет лезвие государственной машины против не в меру пылких революционеров (диггеров, бабувистов, троцкистов, т.д.), а с другой стороны, он вынужден подавлять все попытки правых (кавалеров, роялистов, бухаринцев, буржуазии), дабы самому удержаться у власти. Подобная центристкая диктатура намечается еще в ходе гражданской войны, как то например в правление Робеспьера была подавлена самодеятельность парижских секций и казнены некоторые ультра-левые революционеры. Однако после окончания гражданской войны центристкий характер правительства получает свое полное выражение. Тут приходится строить в окружении врагов, и следовательно, больше маневрировать вправо чем влево.

2. Давайте еще раз окинем взглядом диалектику классовой борьбы в Англии. Поначалу парламент, как единная партия, завязывает борьбу с режимом Карла I, в результате чего начинается гражданская война. Однако сразу же намечаются разногласия в революционном лагере о методах ведения этой войны, и следовательно, о ее целях. Пресвитеры желают договориться с королем о новом переделе власти, в то время как индепенданты желают республиканское устройство. Суть любой гражданской войны заключается в той меж-партийной борьбе, которая происходит в революционном лагере. Пресвитеров удается оттеснить от правящих постов в армии, что делает возможным полный разгром королевской армии. Тогда начинается новый раунд борьбы, который выглядит как противостояние парламента и армии. Одновременно выясняется что армия не однородна, и в ней есть элементы желающие еще более радикальных перемен чем те, что предлагают индепенданты. Кроме республиканских целей они желают политического и социального равенства. Тогда индепенданты пробуют блокироваться с королем против пресвитеров и левеллеров. По отношению к левеллерам применяются всяческие репрессии, вплоть до расстрела. Но это вызывает в стране лишь новую волну контр-революции. Тогда индепенданты вынуждены пойти до конца в своей борьбе против королевской партии. Попутно, они очищают парламент от пресвитеров и захватывают власть целиком в свои руки. Теперь, им остается только до конца исстребить революционные течения в армии. Эта задача решается при помощи войны в Ирландии.

Кромвель, 1599-1658 и Бонапарт, 1769-1821

Сталин, 1879-1953 и Мао Тце-дун, 1893-1976
3. Типичным маневром для колеблющегося режима является быстрая, превентативная война с целью удержаться у власти. Один пример подобного: война которую Наполеон III развязал против Пруссии в 1870 г. Другой пример: война в Персидском заливе проводимая администрацией Буша в 1991 г. В обеих войнах политический рассчет был простой: путем победы над внешним “агрессором” поднять “рейтинг” у себя дома, подавить оппозицию. Наполеон ошибся против Бисмарка (окружение французской армии в Седане, и затем Парижская Коммуна), и мы думаем, что Буш ошибся против Хуссейна (с одной стороны, восстание курдов в тылу у Хуссейна, что вынудило США прекратить войну, а с другой стороны, победа демократов на выборах). Когда в декабре 1998 г. Билл Клинтону потребовалось отвести глаза общественности от голосования по импичменту у себя дома (в связи со скандалом связанным с Моникой Лювински), он немедленно, вместе с британским империалистическим режимом, начал бомбардировку Ирака. Голосование в Конгрессе по импичменту было отложено. Весь мир поднялся на дыбы. Россия отозвала своего посла из США, а затем из Великобритании.
4. Что происходит в Ирландии? Там местное население поднялось на гражданскую войну с англичанами-колонизаторами, которые нещадно эксплуатируют эту землю. Ирландцы выступают под маской католицизма, ибо католицизм есть то, что враждебно англиканской церкви, за которой кроется алчущее лицо колониста. Как пишет английский радикальный историк A.L.Morton в своей “A people’s history of England”, “As early as 1641 the financial magnates in the City had begun to buy up yet unconquered lands of the rebels as a speculation, estates being sold at the rate of L100 for 1000 acres in Ulster and 600 acres in Munster”. Война в Ирландии всегда была и до сих пор остается слабым местом Британской Империи, ибо это война против Революции. Кромвель говорил: “Я предпочел бы скорее быть побежденным “кавалерами”, нежели шотландцами, я скорее предпочел бы быть побежденным шотландцами, чем ирландцами. И я думаю, что из всего перечисленного ирландские дела являются наиболее опасными.” Война в Ирландии есть угроза всему буржуазному строю на сегодняшний день. “С 1641 г. финансисты Сити начали спекулировать на еще не покоренных землях повстанцев; имения в 1000 акров в Ульстере продавались за 100 ф.ст. и имения в 600 акров в Мюнстере продавалось за ту же сумму.”

5. Весной 1649 г. индепенданты кооперируются с пресвитерами и направляют английских солдат в Ирландию. Однако солдаты отказываются повиноваться, и захватывают знамена: “в Бэнсбери и Салисбери, в полках, находившихся под командою Рейнольдса, Скруппа и Эйртона, вспыхнуло возмущение: солдаты прогнали офицеров, за исключением весьма немногих, принявших их сторону. Один из этих последних, капитан Томпсон, издал (6 мая 1649 г.), под заглавием: “Знамя Англии - вперед!”, манифест, требовавший уничтожения гос. совета и верховного уголовного суда, составления нового парламента, принятия лильбернова проекта правительства … В то же время стало известно, что в Оксфорде и Глочестере, в полках, находившихся под командою полковников Гаррисона, Ингольдсби и Гортона, происходит странное волнение и что большая часть солдат находится в сношениях с мятежниками.” Во главе восставших левеллеров становится капитан Томпсон. Полки под начальством Кромвеля и Ферфакса объединяются против левелеров и 19 мая 1649 г. разбивают их. Следует заметить, что эта победа была не случайной. Армия революционного режима типично более сильна, чем армия реакции, и следствием этого являются ее многочисленные победы. Однако архи-революционные выступления, время которых еще не пришло, типично проваливаются. Таким образом, Революция обеспечивает за собой поступательное движение в результате многочисленных попыток как справа, так и слева.

6. После победы над восставшими Кромвель возвращается в Лондон пожать лавры победителя. Барг пишет: “самое умилительное ханжество проявили дельцы Сити, еще вчера ненавидившие Кромвеля как “цареубийцу”, сегодня же они были столь растроганы его беспощадностью по отношению к левеллерам, что не поскупились на организацию в его честь торжественного приема с преподношением драгоценных подарков - золотых и серебрянных чаш.”

7. После подавления восстания левеллеров, в стране проходит волна репрессий. С политических постов снимаются как представители левеллеров, так и кавалеры. Закрываются все типографии кроме правительственных. Уравнители и кавалеры даже пробуют заключить союз: уравнители желают получить от кавалеров деньги на пропаганду, а кавалеры желают руками “бешенных” уничтожить индепендантов. Над всеми восходит фигура Кромвеля как верховного судьи над партиями. В письме от 14 июня 1649 г., из французского архива иностранных дел, мы читаем: “Многие уверены, что Кромвель устремляет свои мысли далее всякого возможного предела, до какого только может доходить самое необузданное честолюбие.”

8. Принимаются меры, чтобы удовлетворить умеренные требования бывших постанцев, как то оказание помощи раненым солдатам. Однако 6 сентября 1649 г. новый бунт вспыхнул в Оксфорде, “в полку, бывшего под командою полковника Ингольдбси; солдаты схватили и заключили в тюрьму своих офицеров и самого полковника, который был со всею поспешностью послан парламентом для усмирения их; они из среды себя выбрали предводителей мятежа, укрепились в здании New-College и оттуда предъявляли вновь все требования уравнителей. Они говорили, что ждут шести тысяч человек из Графства Нортэмптон, а также из западных графств и Кента. Действительно, в разных пунктах и во многих полках обнаружилось движние … Но плохой успех первого восстания и благодушная твердость, которую показали тогда генералы, оставили и в армии и в народе глубокое впечатление; движение не могло ни распостраниться, ни быть продолжительным. Офицеры, содержавшиеся в оксфордской тюрьме, без всякого шума восприняли свободу и власть сначала над самими часовыми, охранявшими их, потом над солдатами, бродившими по улицам. Скоро весь полк подчинился командиру и через десять дней после вспышки бунта он повсюду или был подавлен, или уничтожился сам собою.” Провал обеих мятежей - весной и осенью 1649 г. - указывает на историческую преждевременность левеллеров у власти. Максимум на что способна революция в 17 веке - это индепендантская республика.

 Это напоминает союз монархистов и “коммунистов” против режима Ельцина в начале 1990-х.

Интересно сравнить характеристику Кромвеля (от британского историка John Morril) с характеристикой Мао Тце-дуна (от Jack Gray). Morril пишет: “While Cromwell lived, the army (who had the immediate military muscle) and the country gentry (who had the ultimate social position) were kept in creative tension. Cromwell was a unique blend of country gentleman and professional soldier, of religious radical and social conservative.” Итак, Кромвель - это полу-солдат, и полу-джентри. Аналогично и для Мао: “In the Great Proletarian Cultural Revolution (1966-69) he mobilized youth into the Red Guard to attack the party establishment. After much rioting and the near destruction of the party, he allowed the army to restore order and the party to be rebuilt … Made supreme commander of China in 1970, he sought a balance between his own radical followers and the moderate, pragmatic establishment, but their relationship remained uneasy.” Мао, таким образом, это смесь бюрократии и революционных масс, между которыми он, подобно Кромвелю, пытается найти некий баланс.

9. В июне 1649 г. вождь ирландских католиков “Ормонд открыл кампанию и, несмотря на существовавшие в его партии раздоры, несмотря на плохую организацию его армии, успехи его были так быстры, что к концу месяца из всей Ирландии у парламента оставались только Лондондерри и Дублин.” Парламент направляет Кромвеля с армией в Ирландию, втайне надеясь, что он не вернется оттуда. Кромвель долгое время колеблется, т.к. не хочет оставлять столицу, но в конечном счете все же уезжает в Ирландию со своей армией. Там, полагаясь на дисциплинированность солдат “новой модели”, он берет штурмом две крепости, причем весь состав гарнизонов вырезается.

10. Кромвель не ограничивается чисто военными мерами, а старается подрубить экономические корни восстания. Гизо пишет, что Кромвель “обнародовал во всей стране, что им (ирландцам) предоставляется полная свобода вступать на службу иностранных держав … Многие роялисткие офицеры, англичане и ирландцы, которые были в бездействии и не имели чем жить, увидели, что им открывается будущность, и предложили свои услуги иностранным агентам … Дон Алонзо де-Карденас, испанский посланник в Англии, и кардинал Мазарини с радостью приняли это предложение: около двадцати-пяти тысяч ирландцев в несколько месяцев записались на службу в Испанию и двадцать тысяч во Францию; и эта католическая земля, на которой Ормонд едва содержал в сборе, для службы королю, восьми или десятитысячный корпус, сбыла в Испанию и Францию больше сорок тысяч солдат, враждебных парламенту.” Подобная тактика является типичной по борьбе с революцией. Например, после революции на Кубе в 1959 г. США пытаются, с одной стороны провести земельную реформу в латино-американских странах, а с другой стороны были созданы отряды “рэнджеров” для военной борьбы с партизанами.
11. Англичане захватывают лучшие ирландские земли. Формируется новый слой английских лендлордов, частично состоящий из офицеров армии Кромвеля, и частично из тех магнатов, которые финансировали эту войну. Английские солдаты “за бесценок продавали офицерам выданные им взамен причинавшегося жалованья “долговые обязательства”, дававшие право на получение надела в Ирландии” (М.А.Барг). Англичанам (которых сегодня называют “протестантами” дабы отвести наши глаза от экономической сути этой борьбы) принадлежит около 2/3 всей земли в Ирландии. Местное население (“католики”), которое в 1641 г. составляло 1 500 000 к 1652 г. уменьшается до 850 000, из которых 150 000 составляют английские или шотландские переселенцы. Местное население либо насильственно переселяется в пустынную провинцию Коннаут, либо становится батраками на землях английских лендлордов, либо, в качестве крепостных, уезжает в Америку.

12. Вскоре после возвращения в Лондон Кромвель назначается главнокомандующим армией против шотландцев-пресвитеров. Ферфакса отстраняют от всякого командования, т.к. он, будучи сам пресвитером, отказывается идти против шотландцев. Война против пресвитеров становится необходимой, т.к. они поддерживают сына Карла I, Карла II, против индепендантской республики (т.е. они выступают за пресвитерианское монархическое устройство государства). 22 июля Кромвель, во главе 15 000 человек, вступает в Шотландию. Там он действует не так жестоко как в Ирландии, ибо он борется против своего правого фланга, в то время как в Ирландии он боролся против Революции. В Шотландии Кромвель старается привлечь определенные слои населения на свою сторону мирными средствами. Например, он проводит теологические дебаты с некоторыми “левыми” пресвитерами. В конечном счете шотландская армия оказалась не боеспособной и была разбита.

Маркс пишет, что Английская революция разбилась об Ирландию. Это верно в том смысле, что: 1) движение левеллеров было подавлено в связи с посылкой войск в Ирландию; 2) армия, как верхи так и низы, был развращены в результате этой завоевательной войны. Когда низы чувствуют что им перепадет несколько крошек из той грабительской политики которую проводят верхи общества, они становятся самыми отвратительными подпевалами в этой политике. Пример тому являют американские рабочие и служащие развращенные империалистической политикой Вашингтона.

Летом 1650 г. Кромвель с “победой” возвращается из Ирландии в Лондон. “Какая толпа собралась смотреть на триумф вашего превосходительства!” говорит Кромвелю один из присутствовавших, на что генерал отвечает со своим смелым и грубым тактом: “Соберется еще больше смотреть, как меня вешают.”
13. Кромвель возвращается из Шотландии с победой. Однако, в Англии против него плетутся заговоры, в первую очередь исходящие от роялистов и пресвитеров. В 1651 и 1652 г. таковых было 4, однако, как пишет Гизо, “все эти заговоры не удались, и в продолжении тринадцати месяцев двадцать семь роялистов, военных и гражданских, светских и духовных, знатных и безвестных, взошли на эшафот”. В последующие годы покушения на жизнь Кромвеля продолжаются, причем мы видим что непосредственными исполнителями являются левеллеры, за спиной которых стоят роялисты. Тогда Кромвель прибегает к методу террора. Он говорит, что если какая-нибудь попытка будет сделана против его персоны, то он не остановится, пока не уничтожит всех членов королевского семейства.

14. В 1652 г. Кромвель, используя гвардию из 300 солдат, разгоняет остатки Длинного Парламента (которые в народе величали “The Rump”, т.е. задница). В своей речи перед депутатами, он обвиняет “одного в пьянстве, другого - во взяточничестве, третьего - в безнравственности”. Более глубоких причин вызвавших его на этот шаг мы не знаем. Однако, как доносит домой венецианский посол, “эта весть была встречена в народе с большим удовлетворением; ни одна собака даже не тявкнула”. Английский историк A.L.Morton пишет, что the Rump “became notorious for taking bribes and for the place-hunting of its members, and its unpopularity became a danger to the whole regime.” Следовательно, можно предположить, что подобно тому, как Мао, в 1966-69 гг. возглавил поход на коммунистическую бюрократию, также и Кромвель решил разогнать “задницу”, коррумпированность которой стала опасной для власти армейской верхушки. Перед нами вырисовывается “Великий Кормчий” которого, на английский манер, назовут “Лордом-Протектором

 Становится понятным, что пока Кромвель жив, и пока его поддерживает верхушка армии и Сити, пресвитерам нет места в государственном аппарате Англии. К ним следует добавить как кавалеров, так и левеллеров. Отсюда и вытекает необходимость диктатуры Кромвеля.

Этот период казней напоминает мне якобинскую диктатуру, где гильотина стала привычным результатом “разбирательства”. Гизо пишет, что в задачу английских судов входило “не судить обвиняемых на основании законов, а защищать республику от народных страстей и от замыслов ее врагов.” Следовательно, власть схватилась в смертельной борьбе как с левыми, так и с правыми.

“стал печально известным за взятки и за злоупотребление своим положением, так что его непопулярность стала опасной для режима в целом”
15. Дальше мы видим как Кромвель собирает 128 человек из разных местностей Англии, 5 из Шотландии, и 6 из Ирландии. В народе их называют “Barebone’s parliament”, т.е. “парламент одних костей”. Юм объясняет причину для такого названия: “In this notable assembly were some persons of the rank of gentlemen; but the far greater part were low mechanics; fifth monarchy men, anabaptists, antinomians, independents; the very dregs of the fanatics”. “В этой ассамблеи были джентельмены, но большинство были низкорожденные механики, люди 5-й монархии, анабаптисты, индепенданты, самые отбросы из фанатиков.”
16. Меры которые этот парламент принимает соответствуют его классовому характеру: “This parliament took into consideration the abolition of the clerical function, as favoring of popery; and the taking away of tythes, which they called a relict of Judaism. Learning, also and the universities were deemed heathenish and unnecessary: The common law was denominated a badge of the conquest and of Norman slavery; and they threatened the lawyers with a total abrogation of their profession.” Для Кромвеля и джентельменов его круга такая политика является слишком левой. Поэтому Barebone’s Parliament просуществовал всего 5 месяцев, после чего он разгоняется. Сам Кромвель говорит следующее об этом парламенте: “Если кто-либо имел 12 коров, конвент полагал, что он должен поделиться с соседом, не имевшим ни одной. Кто мог бы назвать что-либо своим, если бы эти люди продолжали хозяйничать в стране.” “Этот парламент обсуждал устранение функций священика, и устранение десятины, что они называли остатками иудаизма. Школярство и университеты были объявлены языческими и ненужными; обычное право было названо клеймом норманского ига, и они угрожали адвокатам полным устранением их профессии.”

17. В 1654 г. Кромвель собирает новый цензовый парламент, для участия в котором необходимо было поместье приносящее как минимум 200 ф.ст. дохода. Следовательно, классовый характер его членов - это джентри и выше. Вполне закономерно в среде этого парламента начинаются заговоры против Кромвеля, в которых участвуют также и некоторые офицеры армии. 22 января 1655 г. Кромвель распускает и этот парламент, однако его члены, возвращаясь в провинцию, продолжают плести роялисткие заговоры.

18. Однако, у Протектора есть верный секретарь Thurloe, у которого есть везде шпионы. В частности Юм пишет: “There was no point about which the protector was more solicitous than to procure intelligence. This article alone, it is said, cost him sixty thousand pounds a year. Postmasters, both at home and abroad, were in his pay: Carriers were searched or bribed: Secretaries and clerks were corrupted: The greatest zealots in all parties were often those who conveyed private information to him…” В силу такой хорошо поставленной разведовательной сети, множество роялистов-заговорщиков было арестовано, некоторые были казнены, а некоторые были приговорены к чрезвычайно высоким штрафам. “Ни о чем Протектор так не заботился как о разведке. Только эта статья стоила ему 60 000 фунтов стерлингов в год. Почтейместеры, как дома так и за границей, были в его услужении. Перевозчиков обыскивали или подкупали. Секретарей также. Наиболее рьяные члены во всех партиях часто были его секретные информаторы.”

Древний китайский полководец Сунь Цзы считает, что “то, что в первую очередь требуется для сражение - знание противника.”
19. В 1655 г. группа офицеров назначает Кромвеля “Лордом-Протектором”. Армия остается почти единственной базой на которую может опереться Кромвель и через которую он управляет. Юм пишет: “In the army was laid the sole bases of the protector’s power; and in managing it consisted the chief art and delicacy of his government. The soldiers were held in exact discipline … He augmented their pay … he entirely commanded their affectionate regard, by his abilities and success in almost every enterprize, which he had hitherto undertaken …” “Армия была единственной основой власти протектора, и в управлении ею состояло главное искусство его правительства. На солдат налагалась строгая дисциплина … Он увеличил им плату … он полностью удерживал их симпатии своими успехами почти в каждом предприятии …”

б. Внешнеполитические соображения

1. Типичной чертой революции является необходимость ее распространения. Это происходит потому, что внешний мир, враждебно настроенный к новому обществу, хочет задушить его. Кроме того, новое государство должно кооперироваться в своем развитии с другими странами, обмениваться необходимыми товарами, знаниями, людьми, а для этого необходима однородность кооперирующихся режимов. После похода в Ирландию, мы замечаем, что Кромвель, “глядя на свои уже поседевшие волосы, сказал, что если б был хотя десятью годами моложе, то не осталось бы ни одного короля в Европе, которого бы он не заставил дрожать…”. В его замыслах был высад десанта против монархической Франции. Аналогично в 20 веке мы видим как Куба в 60-70-е годы проводит “партизанскую дипломатию”, т.е. помогает революционным движениям в странах Третьего Мира, и особенно в Мозамбике и Анголе.

2. Для того, чтобы противостоять врагам, а также ускорить хозяйственное развитие страны, применяются не только войны против реакционных государств, но также мы замечаем и попытки к объединению в одно государство. К примеру, в ходе правления Кромвеля мы видим что Англия пыталась объединиться с Голландией в одно государство. Смысл этого союза - противостоять могущественным католическим государствам с феодальным режимом - Испании и Франции. У Гизо мы читаем, что Голландия и Англия, “обе протестанские и республиканские - одна, едва одержавшая победу, другая, еще продолжавшая борьбу в защиту своей веры и прав - эти две нации, во имя сходных идей, отстаивали одно и то же дело, иногда против одного и того же врага. Все склоняло их к тесному союзу; только одно обстоятельство сначала служило к тому важной преградой. Две сильные партии - с одной стороны, почетная городская буржуазия, с другой, нассауский дом, поддерживаемый остатками феодального дворянства и народом - оспаривали одна у другой правительственную власть Соединенных Провинций; они обе были могучи и обе пользовались уважением, потому что и та и другая со славой бились и страдали, завоевывая независимость своего отечества. Одержав победу, они вскоре вступили в скрытую и явную борьбу: одна желала основать аристократическую и федеративную республику, другая стремилась, под именем штатгалльтерства, превратить конфедерацию Соединенных Провинций в единую и наследственную державу … Провинция Голландия, в которой преобладали коммерческие интересы и сильное городское сословие, энергически вступилась за миролюбивую и нейтральную политику; она имела от себя и на свой счет дружественные отношения с английским парламентом … все узы нравственные и материальные - религия, учреждения, политика, торговля - связывали и роднили Соединенные Провинции с Англиею. Почему же это сродство не может перейти в единство?” В Англии создается план объединения двух государств в одно. Голландию с этой целью посещает посольство во главе с Сен-Джоном, одним из участников суда над королем. Но Голландия отвергает предложение об объединении в силу соперничества ее буржуазии с английской. Тогда, пишет Гизо, в английский парламент был внесен билль, “известный под названием акта мореплавания, который не дозволял иностранным кораблям ввозить в Англию никакие припасы, кроме произведений земли и промышленности их собственной страны. Это был жесточайший удар, какой только мог быть нанесен Голландии, транзитная торговля которой развивалась и процветала.” Самопроизвольно возгорается война между английским и голландскими флотами. Франция и Испания с удовольствием наблюдают эту войну.

3. Революционным государствам до сих пор не удавалось объединиться в одно в силу ряда внутренних противоречий. Современный пример подобного - это неудавшаяся попытка объединения Югославии режима Тито с Албанией режима Энвера Ходжи. Однако революционные государства не были раздавлены поодиночку потому, что внутри контр-революционного лагеря также существуют сильнейшие противоречия. Поэтому, в своих внешнеполитических расчетах некоторые старорежимные государства могут искать альянса с некоторыми революционными государствами, для того чтобы укрепить свои шансы в борьбе за выживание и мировое господство. Пример подобного мы наблюдаем в политике 17 века. Между католической Испанией и католической Францией вырисовывалось соперничество за мировую гегемонию, и поэтому каждое из этих государств пыталось привлечь как Испанию, так и Англию на свою сторону. Гизо пишет: “Две системы союза, более или менее полного, более или менее взаимно одобряемого: с одной стороны, между Францией, Англией и Соединенными Провинциями, с другой - между Испанией, Англией и Соединенными Провинциями, были в Париже и Мадриде постоянной мыслью Мазарини и дона Лудовика де-Гарро, а в Лондоне предметом усердных трудов их агентов.”

 

 

оглавление cледующая глава

 

Hosted by uCoz